Ленни Голд в поисках самого себя. Бхуми

– Ты говорил о золотой богине. Она действительно из золота? У меня внутри золотая статуя?

– Да, золотая, но не статуя. Она живая, и у тебя она еще и пробуждена с самого рождения, а не спит как у других.

– Она есть у всех? Всех, всех, всех?

– У всех без исключения. У стариков и детей, у женщин и мужчин, у немцев, евреев, арабов, индусов, эскимосов, у королей и мусорщиков, животных и растений.

– Получается внутри меня живая золотая женщина?

– Нет, она не женщина, она – змея.

– Змея? – Ленни соскочил с места и начал вертеться из стороны в сторону, пытаясь разглядеть у себя за спиной змею.

– Она жалится?

– Только тех, у кого совесть не чиста.

– Ядовитая?

– Если угрызения совести ядовиты, то да.

– Внутри каждого человека по змее, а они ничего об этом не знают!

– Люди трусливы, глупы, жестоки, корыстолюбивы и неблагодарны, ей приходится прятаться. Но она пробуждается у тех, кто смел, добр и честен, чтобы оградить их от нападений со стороны зла. Она дает им спасение, избавление и утешение.

– Как? Она же внутри?

– Придет время, узнаешь. Но сейчас ты должен знать, что такие люди с проснувшейся золотой богиней называются йогами, буддами, святыми, посвященными, пробужденными. Или дваждырожденными по аналогии с существами, родившимися в яйце. Сначала они рождаются и развиваются внутри скорлупы, а сформировавшись полностью, вылупляются и становятся самостоятельными. Но это не касается существ, что привязаны к земле, это относится к птицам, способным летать.

Они помолчали. Ленни собирал воедино всю информацию, сказанную учителем и тем, что говорила его мать. Тот первый прервал молчание:

– И еще. Вчера ночью я видел падение звезды, похожую на Вифлеемскую. Она падала очень быстро и, казалось, взорвет эту Землю, вызвав планетарную катастрофу. Но этого не произошло. Как раз наоборот. Земля вздохнула с облегчением. Похоже на то, что тебе дана свыше честь последнего голоса. Ты оказался последней каплей в море страданий, которое переполнилось в невидимом мире. Ты всколыхнул его и заставил широким потоком влиться в океан любви. Материнской любви. А этот океан не может выносить волнений, бури и штормы человеческих эмоций, он их, сострадая, поглощает, усмиряет и успокаивает. Во всех предсказаниях говорится, что материнская любовь примет зримые формы и станет похожей на человека, проживет долгую плодотворную жизнь, в течение которой будет иметь миллионы детей одновременно. Ты так звал свою мать, так страдал, что Вселенская Мать услышав тебя, решила воплотиться как мать всех матерей. Когда-нибудь, я надеюсь, ты сможешь распознать ее среди людей и стать ее почитателем. И я тоже этого хочу.

Учитель земли

– А кто тебя научил всему, что ты знаешь о земле?

– Никто. Из людей никто. С первого дня моего рождения моим водителем и проводником была сама земля.

– Как это?

– Я сначала, естественно, не понимал этого. Просто пользовался подсказками, потом советами, потом прямыми наставлениями.

– Расскажи, а.

Ленни в предвкушение услышать захватывающую быль даже заерзал, сгорая от нетерпения.

Учитель задумался, вспоминая, улыбнулся и начал рассказ.

– У меня было тяжелое детство. И сказочное в каком-то смысле. Но… – он немного помолчал, – я осознал, что, если бы все сложилось не так, а по-другому, я бы не был бы тем, кто я есть сейчас, не был бы человеком, прикоснувшимся к тайнам земли, не имел бы те силы, которые у меня теперь есть, не было бы тебя в моей жизни.

Ленни, с его живым воображением, приготовился увидеть сказку, прожитую человеком, сидящим напротив него.

– Я сын итальянского аристократа, но прожил жизнь его слуги. Городок, где я появился на свет, ютился на невысокой горе, которая была границей между Италией и Швейцарией. Некогда он принадлежал древнему патрицианскому роду отца, но, давно став свободным и независимым, продолжал поставлять в родовое гнездо наверху по горной дороге еду, питье, работников и хорошо на этом зарабатывал. Мой отец не был скупым.

Наша вилла стояла почти на вершине горы, одной стороной прилегая к отвесному склону. Она была небольшая, но красивая, с античной архитектурой, атриумом, даже бассейном, оттуда открывался прекрасный вид на ландшафт вокруг. Гора защищала от холодного северного ветра и задерживала влагу теплых южных ветров.

Так сложилось, что моя мать, представительница древней итальянской аристократической фамилии, и красавица-служанка, любовница отца, родили детей от него в один и тот же день. На этом мое предполагаемое благополучие и закончилось.

Служанка той же ночью поменяла нас. Желая своему внебрачному отпрыску обеспеченное будущее, она подложила сына моей матери, а меня забрала к себе, надеясь быстро избавиться.

Так сын служанки получил двойную порцию материнской любви и заботы, а я – ничего.

Моя физическая мать, стараясь сохранить фигуру, отказалась кормить грудью. Поэтому служанка кормила сына своим же молоком, имея возможность быть с ним подольше и дарить ему ласку. На меня же не хватало даже молока, не говоря уже о любви.