Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ)

— Не обращайте внимания… — извиняющимся тоном пробормотал юноша. — Это так… Ничего особенного.

— Это не может быть правдой! — продолжил стоять на своем служитель бога воды. — Кто, как не Катапак дает всходам жизнь, обильно орошая их своим благословением? Дождь — это его слезы, а реки — его кровеносные сосуды. А без них не было бы и рыбы!

— Я рыбу не ем… От нее рыбой пахнет, — скривился Ленон.

— Неблагодарный! Ты отвергаешь дары Катапака! — вновь прогневался храмовник.

— Я не отвергаю… Вообще-то я не против пары глотков водички, — смущенно попросил Ленон, решив воспользоваться моментом.

— К сожалению, это невозможно, — покачал головой пожилой собеседник.

— Неужели в храме воды нет воды? — искренне удивился юноша.

— Если в храме нет воды… — сказал жрец Катапака и, не скрывая подозрения, пристально уставился на Ленона, отчего юноше стало не по себе. — То это и не храм, а какая-нибудь ерунда, вроде культа огня или воздуха.

При этих словах Ленон заметил в глубине зала источник, из которого тонкой струйкой стекала вода.

— Так вот же она, — ткнул пальцем юноша и повторил попытку. — Не возражаете, если я немного отхлебну?

— Да кто дал тебе право напиться из священного источника своими грязными руками! — снова заспорил храмовник.

— Ну почему же грязные? — попытался заступиться за себя Ленон. Он начал осматривать обе своих ладони, но, не найдя, кроме гранатовых пятен, явных следов грязи, все же для надежности вытер их о штаны.

— О какой чистоте ты можешь говорить? Побойся Катапака хотя бы в его стенах! — не прекращал негодовать служитель.

— Если мои руки недостаточно чистые, — догадался Ленон. — Я их помою тут же, в источнике, а потом наберу горсть и выпью.

— Никому просто так не позволено пить из источника Катапака! — возмутился последователь водного ордена.

— А, так вы об этом, — спохватился Ленон и решил, что словами «просто так» храмовник намекал на плату. Он порылся у себя в карманах и вытащил монетку. — Этого хватит?

Храмовник сгреб деньги, и его голос стал звучать куда более размеренно и уравновешенно:

— Благодарю тебя за подношение, странник. И хотя твоя дань довольно скромна, но Катапак возблагодарит тебя в будущем… — тут храмовник опомнился и вновь перегородил дорогу Ленону, который уже хотел пристроиться к источнику.

— Да что ты себе позволяешь, нечестивец?! Ты понимаешь, что вода — это кровь Катапака? Непосвященным чужакам запрещается пить из этого благословенного источника!

— Тогда верните деньги, — потребовал Ленон.

— Нет, подношение уже ушло на нужды Катапака, — возразил храмовник, который успел незаметно спрятать монету в складках своего одеяния.

— Это что же за бог такой?! — не выдержал Ленон. — Ни водички у него не допросишься, ни денег!

— Уж какой есть! — горячо возразил прислужник культа. — Но если ты признаешь его самым главным богом над собой и отринешь свою чужеземную веру, то он, так и быть, сжалится и даст испить тебе…

— Мне такого божества не надо! — решительно отказался от смены вероисповедания Ленон. — Я никогда не просил об этом! Верните мои деньги! — вцепился в одеяние прислужника Ленон, осознав, что его мольбы тщетны.

— На помощь! Грабят! — завопил храмовник.

— Эй! Да кого тут ограбили! — возмутился Ленон. Но тут он подумал, что если стража прибежит, то еще неизвестно, кому она поверит, а юноша убедился, что чужаков здесь совсем не жалуют. И Ленон, напоследок отпив из источника, выбежал их храма.

— Да что же это творится вокруг! — донеслось ему в спину. — Храм оскверняют и служителя обворовывают! Бей нечестивца, кто Катапаку верен!

Глава IV

Тем временем, пока Ленон мучался жаждой, Гаузена волновали ценности по сути куда более материальные. Еще в городе на последние деньги он купил мешок, веревку и прочие необходимые скалолазу принадлежности.

Выбравшись в лес, юноша подметил, что стволы сосен были такими высокими, что на глаз сложно было определить, растут ли деревья из земли или из неба. Окруженный их недостижимыми кронами, он подкрепился взятыми в дорогу припасами и принялся за сбор спасительных ингредиентов. Сначала он набрал немного пуха и сунул в его мешок, где лежал уже найденный гриб-силовик. Потом он подошел к сосне, надрезал кору и набрал смолы, которую тут же смешал с пухом, смоченным грибным соком. После чего он слепил себе две затычки и засунул их в каждое из ушей. Руки он вымыл в найденном неподалеку ручье. Он нагнулся к источнику поближе и подметил, что не слышит шума, с которым вода пробивается наружу. Впрочем, остальных лесных звуков юноша тоже не улавливал. Для верности Гаузен поймал пчелу и прижал кулак к уху, пытаясь расслышать жужжание, пока она его не укусила, и он не раскрыл пальцы. Юноша вскрикнул от резкой боли, но своего крика почти не заметил. Удовлетворившись этим, юноша отправился дальше.

В отсутствие слуха Гаузену стало сложнее ориентироваться в пространстве, потому он чаще обычного крутил головой. К счастью, он не заблудился и нашел Облачную гору там, где и рассчитывал. Медленно, но уверенно, с мешком и саблей за спиной, он начал карабкаться наверх.