Лента Мебиуса

– Я думаю, он не так-то прост. Полагаю, ему просто лень записывать свои мысли. Зачем? Чтобы потом кто-то имел возможность упрекнуть его в том, что он повторяет то, о чем люди пишут уже две тысячи лет? Нет, да Влатти не таков. Он считает, что все уже сказано. По его мнению, человечество полностью реализовало себя, миссия человечества подходит к концу, все гении высказали все, что должны были сказать, и благополучно покинули сей мир, и теперь Господь больше заказов на гении не принимает, не ждите, говорит Он, новых Достоевских, Шекспиров и Данте. Ждать их – гиблое дело. Это всё равно, что пытаться выдавить зубную пасту из использованного тюбика. А коли с гениями покончено, то человечеству уже ничего не светит… Тут я с Ним полностью согласен. Место гениев заняли удачливые проходимцы, которые думают о своем благе больше, чем самый эгоистичный гений. От себя добавлю: человечеству давно пора на помойку. И чем быстрей оно это поймет, тем быстрее удовлетворит Господа, которому не терпится завершить затянувшуюся историю человечества и приступить к увлекательному судебному процессу, который назван Им Страшным Судом и которым Он пугает нас уже черт знает сколько лет. Он пугает, а никто не боится. Как будто человека можно испугать каким-то вшивым Страшным судом…

– Каким-каким судом?..

– Страшным, ваше величество. Это когда многим достанется на орехи…

– А как Господь поступит со мной? – Самсона с интересом повернулся к толстяку.

– Я думаю, вам достанется больше, чем другим. Кому много дано, с тех и спрос, сами понимаете… И все же, мне кажется, Господь вас пожалеет, – беспардонно смерив Самсона с ног до головы, высказал предположение Лаубе, – не самый вы плохой человек, и не самый плохой король.

– Весьма благодарен. А вам, Лаубе, достанется на орехи? Гельминтолог ненадолго задумался.

– Вряд ли, ваше величество.

– Что, мало грешили?

– Не сказал бы, ваше величество. Грешил. И изрядно. Но Господь, слышал я от знающих людей, любит пьяниц…

– За что же их любить-то?

– А вы разве не знаете? Пьяница – единственный, кто и грешит искренне, и кается искренне… А это угодно Господу. Ведь если не согрешишь, то оставишь Господа без дела. Чем Он тогда будет заниматься? Кого прощать? Господь должен трудиться в поте лица. Днем и ночью. Это и в Библии записано. А праздный Господь страшнее Сатаны. Когда Отцу Небесному не черта делать, Он насылает на наши головы такие изуверские напасти, что в Преисподней черти, эти вынужденные традиционалисты и ретрограды, от удивления и зависти локти кусают. Рогатым, обреченным обходиться громокипящими котлами, чугунными сковородами и иными примитивными приспособлениями, и в голову никогда не придет, что нравственные страдания страшней физических. Господь тут на высоте. Он наделил человека чувством, чудовищным и прекрасным, чувством, которым больше не обладает ни одна тварь на земле. Понятно, что я имею в виду любовь между мужчиной и женщиной… Со всеми, простите за каламбур, вытекающими из этого последствиями. Всякими ревностями, изменами, дурными болезнями и прочими «страданиями юного Вертера».

Самсон внимательно слушал говорливого гельминтолога.

– Но это еще не все, – продолжал Лаубе. – Человек чрезвычайно любознателен. Он всегда лезет туда, куда не надо…

– Лаубе! – перебил король. – Скажите, вы всегда так много болтаете? Или словесный пароксизм разбил вас только что, в тюрьме? Вы что, лекцию мне читаете? Заметьте, ваша аудитория состоит из одного человека…

– Но зато какого человека! Моей аудитории может позавидовать любой профессор… Мало того, что вы король, но вы еще и интеллигентный человек. А это сочетание встречается не часто. Ваше величество! Может, эта лекция последняя для кого-то из нас…

– Аргумент веский, ничего не скажешь.

– Позвольте продолжить, ваше величество. Это, может, отвлечет нас от страшных мыслей… Кто знает, что ждет нас через мгновение? Так вот, мерзопакостная привычка везде совать свой нос привела к тому, что человек сумел расщепить атом! Как Господь допустил такое, ума не приложу… Это же надо было такое придумать! Бомба размером с теленка может сравнять с землей целый город! А СПИД?! Это что ж, теперь, значит, и трахаться уже нельзя?! И как быть? Обходиться своими силами? Дрочить без передышки?! И это еще не все! Что-то подсказывает мне, что вот-вот на человечество обрушится что-то настолько необычное и страшное, что все войны, эпидемии, цунами, землетрясения и прочие эскапады Всевышнего покажутся шутками цирковых клоунов.

У молящегося Лемке натянулась кожа на затылке. Не оборачиваясь, он сурово сказал:

– Безбожник! Несет черт знает что, прости мою душу грешную!

– Не нравится – не слушайте!

– Как вы разговариваете с лицом духовного звания?! Лицом, облеченным…