Лента Мебиуса

Гигант подолгу стаивал под окнами королевской опочивальни, и король часто по утрам, выходя в одном исподнем на балкон, перегнувшись через перила, кормил Эльфа, так звали зверюгу, заранее припасенными ольховыми ветками.

Он всегда помнил, к каким мыслям он однажды пришел в городском зоопарке, когда с возвышения взирал на африканского слона в неволе…

Если гофмаршал Шауниц, как мы уже говорили, совсем не изменился, то этого никак нельзя было сказать о принцессе Агнии.

Принцесса целыми днями просиживала в королевской библиотеке, читая все подряд, начиная с трудов древних авторов, вроде «Апологии Сократа» Платона, и кончая романчиками современных асперонских литераторов, за которых привереда Самсон Второй, получивший, как мы помним, классическое образование в Сорбонне, и гроша ломанного не дал бы…

Теперь Агния носила одеяния, не совсем подходящие дочери действующего короля. Странно было видеть принцессу, торопливо идущую по роскошным залам дворца, одетую в мятую шерстяную юбку, пахнущую нафталином, и кофточку с латками на локтях.

Голову Агнии неизменно украшал желтый или коричневый костяной гребень, а ноги были обуты в продранные матерчатые туфли со сбитыми каблуками. На ее заострившемся и посиневшем носу помещались очки в тонкой металлической оправе. Вид Агнии, по мнению королевских гвардейцев, стал гнусен и отвратителен.

Красивый и элегантный граф Нисельсон, верный слуга короля, давно (откроем тайну) безответно влюбленный в принцессу, поймав как-то бесцветный взгляд Агнии, со скорбью подумал: «На собеседника она теперь смотрит так, словно ее оторвали от созерцания полотен Рафаэля и заставили таращиться в грязную дыру клозета».

Не нам судить, прав или не прав граф: на его месте трудно быть объективным.

Королю же казалось, что Агния смотрит на людей так, словно она не молодая легкомысленная девушка, а уставший от научных опытов ученый-энтомолог, без особого удивления, но и не без умеренного профессионального интереса рассматривающий наколотого на булавку жука-короеда или махаона.

Король наблюдал за Агнией и качал головой. Резкими переходами от распутства к серьезным занятиям она напоминала ему его самого в пору, когда он блудил в Париже.

Год назад, во время сна, умер король Вагании Карл. Значит, не врали его советники, когда говорили, что король спит. Спал, спал, вот и…

Так что воевать теперь не с кем. Со смертью короля Вагании отпала проблема Карла.

Нет человека, любил некогда говаривать один знаменитый изверг, нет и проблемы. Маркиз фон Закс и его бешеные генералы, когда узнали о смерти главного врага, так рассвирепели, что во время проведения всеасперонских полевых учений заставили солдат палить друг в друга из винтовок, заряженных боевыми патронами. Перестреляли уйму народа.

Кстати, Закс, невзирая на происки недругов, сохранил за собой пост министра обороны. Так же как и маркиз Урбан, который по-прежнему был главным соглядатаем королевства.

Лоренцо весело проводит время в психиатрической лечебнице имени Винсента ван Гога. Там он тайно сошелся (что строжайше запрещено!) со своим лечащим врачом доктором Элизабет Вински, которая с удовольствием приняла ухаживания милого юноши, чрезвычайно подкованного в части всяких интересных любовных вещичек.

Чтобы как-то разнообразить пресные объятия сухопарой медички, Лоренцо для занятий любовью приспособил рентгеновский аппарат, грязевую ванну и клизменный кабинет. Новые формы любовных отношений пришлись по душе стареющей одинокой женщине.

Но была у Лоренцо одна особенность, которая поначалу сильно обескуражила доктора Вински, которая находилась, как полагал Лоренцо, в плену тривиальных представлений о количестве участников любовных игр. Она полагала, что для интимных отношений двоих вполне достаточно.

Лоренцо же мыслил шире. Число три, с жаром утверждал он, это было как раз то, с чего имело смысл начинать. Лежа с доктором Вински в клизменной на покрытом желтенькой клеенкой столе, – ох, уж эти мне столы! – Лоренцо поделился с ней смелым замыслом о значительном расширении числа сексуальных партнеров: он предполагал в недалекой перспективе так поставить дело, чтобы в процесс половых ристалищ вовлекалось не менее десятка представителей обоих полов.

И чтобы размяться перед грандиозными сексуальными битвами, он рекомендовал принять за основу все-таки число три, для чего необходимо было для начала привлечь хотя бы сестру Клару, здоровенную девицу с умопомрачительной грудью и мясистыми ягодицами, которая давно уже плотоядно поглядывала на смазливого Лоренцо.

Доктор Вински сначала заупрямилась, но потом, подумав, согласилась. Сказав самой себе, что можно прожить всю жизнь, а Элизабет было уже сильно за пятьдесят, и так и не узнать многое из того, что узнать весьма и весьма любопытно.

Когда Лоренцо говорил об увеличении числа участников оргий, он и не предполагал, какой мощный отклик найдет его начинание в среде медицинского персонала психиатрической лечебницы.