Лента Мёбиуса

– Хуже всего то, придурок, что Селина почти тебе поверила. Она была потрясена, я нашел ее в слезах, забившуюся в угол. Чего мне стоило уговорить ее пойти завтра к этому чертову врачу!

Вик лихорадочно растирал больную руку.

– Но она собирается пойти. И уж поверьте мне, она пойдет!

– Вы об этом пожалеете. Ради бога, ведь речь идет о вашем ребенке!

– О чем я действительно жалею, так это о том, что не отправил тебя в больницу.

Стефан опустил глаза и обхватил руками голову.

– Что ж, не хнычьте потом, когда будет поздно, – еле слышно сказал он самому себе.

Вик медленно пошел к выходу:

– Я больше не желаю, чтобы ты попадался мне на пути. А вам, мадам, надо бы сделать соответствующие выводы. Таким сумасшедшим нельзя позволять разгуливать на воле.

Стефан промокнул себе уголок рта бумажной салфеткой:

– И не говорите мне потом, что я мог что-то сделать. Что я вас не предупредил.

Но Вик уже ушел. В ночной темноте раздался шорох шин.

Обернувшись, Стефан заглянул в глаза жены. В них не было ни понимания, ни сострадания, только несказанный, чисто детский страх.

– Ты тоже довольно скоро поймешь, что все это правда. Только будет уже поздно, – прошептал он.

И, понурившись, пошел обратно к себе в подвал.

Неохотно и равнодушно, с таким ощущением, что он не более чем марионетка, Стефан посмотрел на себя в зеркало. Никаких следов от уколов, никаких царапин на лице… А вот синяк под глазом уже появился.

Такой же синяк, как во сне.

Ничего не поделаешь. Нет никакой возможности остановить безжалостный ход событий.

Что бы ни случилось теперь, он был уверен, что его первый сон сбудется целиком.

Заснул он с невыносимой мыслью, что через три дня жуткий механизм перепашет всю его жизнь.

46 Понедельник, 7 мая, 06:30 Сон шестой: Лес призраков

Стефан отбросил использованный угольный карандаш и взял новый. На рисунок рядом с «зиг-зауэром» шлепнулась капля пота. Он поднял голову, взял бутылку виски и прямо из горлышка выпил ее жадными глотками. Потом швырнул ее о стенку и разбил. Попал он как раз в то место, где висел радиоприемник, и тот тоже разлетелся на кусочки.

Теперь Страна Тьмы стала пустошью, из которой вымели всех обитателей, все образы, а вместе с ними и жизнь. Монстры теперь были свалены в угол и накрыты белыми простынями, даром что помещение именовалось Страной Тьмы. Все, кроме Сумрака. Ярко-красная краска была грубо и неряшливо размазана почти по всей поверхности стен.

Стефан, пошатываясь, подошел к остаткам своих посланий, еще видным под мазками: «…посмотреть кассету… Расскажи мне о рассле… ты не знаешь, когда мне снишься, но из милосердия…»

– Мы оба попытались, и ты и я, – прошептал он. – Действительно попытались что-то сделать. И ведь надо было так немного, чтобы все получилось. Но именно этого чуть-чуть нам каждый раз и не хватало. Понять все это трудно, да и времени у нас было совсем мало. Я люблю тебя, мой друг. Если ты слышишь меня, я люблю тебя…

Стефан подошел к монстрам и одну за другой откинул простыни. Потом задержался перед Сумраком, муляжом с открытой черепной коробкой, и изо всех сил рванул на себя маленькую головку, сидевшую на месте мозга. Латексный шарик треснул в его руке.

– Теперь все кончено. Ты так и не смог мне помочь, а я так и не смог тебя понять.

Он медленно обернулся к портрету, который только начал рисовать на листе бумаги. Поначалу у Сильвии на портрете были короткие волосы и безмятежное лицо с правильными чертами. Но Стефан постепенно добавлял и добавлял угольным карандашом новые штрихи, и лицо деформировалось. Глаза стали больше, подбородок скривился, щеки покрылись какими-то шишками и морщинами. Теперь с портрета смотрел настоящий урод. Карандаш оставлял на бумаге какие-то бесформенные толстые линии.

– Почему? Почему?

Стефан в отчаянии выронил карандаш, положил руки на стол и упал на них головой. И так, в сантиметре от рисунка, он плакал, пока не заснул.

47 Понедельник, 7 мая, 07:30

В ванной резко и неожиданно прозвучал голос Стефана, и каждое слово падало как нож гильотины.

– Куда это ты собралась?

Сильвия вздрогнула. Муж стоял на пороге. Спутанные волосы, воспаленные глаза, всклокоченная борода, вокруг левого глаза желтое пятно.

По лицу Стефана пробежала пугающая усмешка.

– Ты меня боишься? Да нет, это я должен тебя бояться.

Сильвия закрыла тюбик туши.

– Что ты болтаешь? Очередной сон приснился?

Стефан оперся на перила.

– Ты в последнее время что-то очень часто отлучаешься, тебя днем никогда нет дома. А по вечерам мы всегда ссоримся. Даже когда я сижу в своей Стране Тьмы. Я думал, ты в спальне, а ты наверняка была совсем в другом месте. Где ты была?

Сильвия хотела выйти, но он угрожающе преградил ей дорогу:

– Где ты была?

Она в упор посмотрела на него:

– У Натали. А тебе-то какое дело?

– Не надо сказок, я ей звонил. Она с тобой не виделась уже недели две. Ну, что ты на это скажешь?

Сильвия опустила голову и попыталась пройти, но он схватил ее за руку:

– Говори, где ты была все эти ночи?

– Пусти меня!