Ленты Мёбиуса

Как только заутренело, к яме стали подходить люди. Одни приходили, другие уходили, будто соблюдали какую-то негласную очередь. Почти каждый из них сначала осторожно подступал к краю, заглядывал внутрь и здоровался с работающими там мужиками; потом хвалил крепость и долговечность будущей ямы, иной даже, словно проверяя, правда ли крепкая, ударял кулаком или ногой по гулкому железу.

Алёша работал сегодня наверху: то вытягивал ведром на верёвке песок, то срывал его от края. Тяжёлый каждодневный труд забирал у него последние силы, но всё-таки Алёша с интересом наблюдал за подходившими к яме. Юрий и Емеля, как ни в чём не бывало, захватывали лопатами сырой песок и выкидывали на самый верх, сухой же – насыпали в ведро. Казалось, работают они быстрее, чем вчера. Они боялись, что растревоженная любопытными яма, подсохнув на солнце, осыплется.

Вскоре пришёл и заказчик ямы, высокий полный мужчина. Он приезжал в деревню наездами, мало разговаривал с людьми, а больше всё напевал какие-то песенки, одни и те же. Жил он в своём покрашенном в розовый цвет домике как в крепости и редко выходил из него. На плече его висел старый школьный портфель, который он придерживал рукой. …Мужики вылезли наверх и присели на песок, Юрий сразу закурил. Заказчик по-хозяйски налил работникам по стопке. День разыгрывался солнечный.

У ямы скопились несколько человек, которые догадались, что скоро будут опускать, и поэтому не уходили. Они сгрудились нерешительной кучкой, сдержанно переговаривались. Тут же и все деревенские ребята, недавно ещё шумевшие, то и дело кричавшие в нутро бочки… Теперь и они притихли.

– Ну что, с богом, – наконец решился Емеля.

За покрытую ржавчиной бочку взялись все кто был. Сначала она не давалась, но подкопали спереди, раскачали на «иии – раз!», – и пошла, скрепя песком, давя его своими боками, словно это каток асфальтоукладчиков. Удачно накатилась на край, повернулась вниз дном и грохнулась в яму. Сразу, ещё тяжело дыша от работы, в несколько голосов громко заговорили, удивляясь точному расчёту Емели. Ребята вскрикивали в восторге своими тонкими голосами, похожими на птичьи. Все обсуждали последний грохот бочки, которая не уместилась в яме полностью. Железные плечи её поднимались над уровнем земли сантиметров на десять. Установили вороток, стали закапывать. Первые лопаты песка, кинутые на бочку, шлёпались с глухим вздохом железа. С каждой секундой вздохи эти становились всё тише и тише… Часа через два всё было кончено.

– Ну вот, слава богу, отмучались, осталось только погребок над ямой наладить. – Емеля, размазывая грязь, вытер лицо скомканной в кулаке бейсболкой. – Жарко что-то, душно, сдышать тяжело, как бы грозы не вышло. – Сощурив глаза, он глянул на восток.

– А бочка эта откуда? – спросил Алёша.

– В Погосте башня была. Две было, а одна нарушилась. Так с ей верхушка.

«…Такая же у нас стояла», – вспомнил Алёша. В городе, в котором они жили когда-то с матерью, совсем рядом с их домом стояла железная водонапорная башня. Она часто переполнялась, и летом плакала струйкой, а зимой образовывалось вокруг башни ледяное царство, в котором, нарушая запрет родителей, безвылазно играли дети близстоящих домов, устраивали там крепости, горки, воображали… – что вот сейчас придёт снежная королева… А в затяжные морозы с верхушки башни свисали огромные, имеющие общее начало, сосули, которые каждую секунду могли сорваться. В такое время напоминала башня седобородого старика-богатыря.

После того как получили деньги, пошли к соседу Емели за самогоном. Сосед запомнился тем, что летом вышел в безрукавном полушубке из собачины мехом внутрь. …Обычный полноватый мужичок, почти полностью лысый, с неприятно обрюзгшим лицом. По просьбе Емели мужичок охотно вынес, бережно держа её двумя руками, как младенца, трёхлитровую банку с самогоном.

– Здорово, Петя! Ну как Серёга? Жив-здоров? – спросил у соседа Емеля.

– А чего ему сделается. Жена его держит. Закодировался. Новую машину в кредит купил. Теперь не знай, приедет ли, да я ему и выкуп за дом дал.

– Аха. – Емеля принял из рук мужичка банку, которая хлюпнула под крышкой, поставил её на дно захваченного из дома пестеря. – И ещё одно, не займёшь ли нам хлеба? А то пока с ямой возились, некогда было…

– Хлеба? – расплылся мужичок в улыбке. – Хлеба не занимают, так дам, полкирпичика.