Ленуха Маклай, или Семь Пятниц на деревне (СИ)

Костас задорно выпалил коротенькую кричалку и с размахом выплеснул воду из своего ведерка как бы на Княгиню-лопату, на самом деле стараясь намочить как можно больше народу. Некоторые туристки, и без того уже изрядно мокрые, весело взвизгнули, строя глазки симпатичному «сантехнику».

Хотя на улице вовсю палило солнце, Канату показалось, что приглянувшаяся ему девушка поежилась от холода – вода, которой станичники плескали в туристов, в первую очередь попадала на подружек Княгини-лопаты. Канат взял свое ведерко, подошел к девушкам почти вплотную и, громко проговорив обрядовое «Вот вам вода от нашего двора», аккуратно вылил воду на Княгиню, так, что ни на кого больше не попало ни капли.

Такой поворот дела понравился туристам. Им вообще все сегодня нравилось.

– Оооо! Снайпер, пойдем с нами на реку! – закричали из толпы, поддерживая действия Каната гуделками и трещетками.

Канат встретился глазами с Лестари и в смущении отошел к другу.

– Костас, а давай, правда, сходим с туристами на реку. Интересно посмотреть на обряд.

Костас внимательно смотрел на друга, хотел пошутить, но что-то его удержало.

– Пойдем, конечно. Там сейчас весело будет. Сейчас эту Княгиню в реке искупают, потом вкопают на берегу. Организаторы костры станут жечь, чай с плюшками раздавать. Туристы купаться будут, потом вокруг Княгини плясать. Только футболки наденем, глава поселения ругается, когда мы при туристах по станице полураздетыми ходим. И мотоцикл все-таки в сарай занесем – при нашем-то участии обряд точно дождь вызовет.

Потом, не удержавшись, все-таки добавил:

– Я же тебе обещал, Кана, что здесь будет много интересных туристок!

Глава двенадцатая, в которой Зуррга и Надияр идут навстречу судьбе

«…Начал он

Сердито лапой рыть песок,

Встал на дыбы, потом прилег,

И первый бешеный скачок

Мне страшной смертью грозил…

Но я его предупредил.

Удар мой верен был и скор…»

Михаил Лермонтов.

1

Тем временем Зуррга и Надиярр вовсю уже предавались радостям первобытной жизни. Все заботы и переживания, присущие человеку цивилизованному, ветром Гиллисулатских островов выдуло из их умных голов. Оставленные дома дела были полностью забыты.

Правда, нарисовалась одна проблемка.

После неосмотрительных слов, произнесенных в пылу спора рядом с древним тотемом, у обоих охотников появилось неудержимое желание привести хозяйку в свою хижину (которая незамедлительно будет построена). То есть, проще говоря, жениться.

То, на что давно намекали Зуррге и Надиярру их семьи, и что, по словам жрицы-наставницы Раты, не могло бы произойти никогда, ибо клятва охотника не допустит, внезапно сделалось для обоих навязчивой идеей.

Новоявленные дикари ловко взбежали на верхний этаж джунглей и испустили оттуда столь ликующие вопли, что им позавидовал бы и сам Тарзан.

Мужчин переполняла первобытная сила, отпущенная на волю.

Обещание, данное перед тотемом, гнало их вперед.

При этом оба преисполнились дикарской хитрости, поскольку знали, что девушка на острове всего одна. Табу в отношении жрицы было уже разрушено, и друзья в одночасье стали соперниками.

Ситуацию как нельзя лучше охарактеризовала бы народная мудрость.

Например, такая.

«Хлеб-соль вместе, а табачок врознь» (русская пословица). «Все можно в любви и на войне» (английская пословица). «Саблю, лошадь и жену не доверю никому» (казацкая пословица). «Любовь и попа плясать научит» (нет, эта не подходит. Хотя…)

Друг перед другом оба охотника делали вид, что ни о чем таком не думают и совершенно беззаботны. Но при этом взяли очень хороший темп на пути к цели. Оба были уверены в своей неотразимости. Надиярр уповал на свое обаяние, Зуррга – на свою харизму.

Мужчины совершенно не задумывались о том, что там за девушку увидят они в конце пути, понравится ли она им, понравятся ли они ей – никакой рефлексии примитивная первобытная психика не предполагала. Очевидным было одно: им предстоит состязание за ее внимание. К счастью, мордобоя из-за самки местная миролюбивая культура не предполагала – молодые охотники должны были продемонстрировать избраннице свои достоинства, а не недоставки.

После нескольких часов бега по верхним ветвям деревьев, густо перевитым лианами, охотники почувствовали, что неплохо было бы уже что-нибудь закинуть в желудки. Затевать нормальную охоту никто из них не собирался, не настолько они еще проголодались. Перекусить решили чем предки послали.

Для привала выбрали небольшую прогалину, которую Надиярр первым высмотрел сквозь густую листву. Во время спуска Зуррга на ходу завалил трех голубей, воробья, попугая, и прихватил шесть крупных летучих мышей, мирно спавших под огромным листом лианы. Добычу он связывал обрывком лианы за лапки, и к подножию лесного великана спустился уже со своеобразным условно съедобным букетом.