Леонард и Голодный Пол

— Нет, конечно, совсем нет. Мои лучшие пожелания Грейс — надеюсь, она не очень волнуется. Мы все за нее переживаем.

Леонард повесил трубку и скинул маску непринужденной веселости. Стоя на кухоньке, он чувствовал, как искренняя неловкость Хелен вернула его к мыслям о доме. Приглашение «на двоих», полученное несколько недель назад, наверняка подразумевало его бедную маму. На мгновение эта мысль немного выбила его из колеи, но тут в кухню вошел человек в летних хлопчатобумажных брюках чинос и недовольно хмыкнул при виде невысохших кружек. Леонард заторопился к шумозащитным наушникам, убрал чайную коробку и прекратил размешивать ложечкой свой чай с молоком, равно как и будоражить свое почти физически ощутимое одиночество.

Глава 4 Грейс

Лучше всего отношения между Грейс и Голодным Полом демонстрирует происшествие, случившееся, когда Голодный Пол, тогда еще маленький мальчик, получил в подарок ко дню рождения пять фунтов. Он сунул пятерку в странный карман в кармане, который всегда делают в джинсах, — узенькую, непрактичную деталь, где хорошо если поместится один палец. Грейс, которая была на три года старше, повела брата по магазинам, чтобы потратить деньги на комиксы и сладости, битком набитые стабилизаторами. По дороге Голодный Пол заметил соседского мальчишку, вероятно одного из любителей погонять в футбол, который обычно или в упор не видел Голодного Пола, или выкидывал что-нибудь похуже, и подозвал его, чтобы наконец показать ему кое-что стоящее. Выуживая пятифунтовую бумажку из этого нелепого карманчика, Голодный Пол нечаянно разорвал ее пополам. Мальчишка презрительно хмыкнул, пнул ногой мяч и побежал за ним под горку, а Голодный Пол замер на месте, смущенный и расстроенный. Прежде чем он успел осознать очередное унижение, Грейс сунула ему новенькую пятерку и забрала старую, рваную. И Голодный Пол побежал вдогонку за мальчишкой, обрадовавшись, но забыв поблагодарить Грейс, а та помчалась следом, потому что боялась, что братик выскочит на дорогу, не поглядев по сторонам.

Как все старшие дети, Грейс какое-то время была единственным ребенком и нежилась в теплых лучах ни с кем не разделенной родительской заботы, но, когда Голодного Пола принесли домой из больницы, с некоторой задержкой из-за анализов, она встретила его с искренним энтузиазмом старшей сестренки. Когда он начал ходить, Грейс уже была достаточно взрослой, чтобы помогать присматривать за ним — по мелочам, без назиданий, что, как правило, означало спасать его от самого себя, поскольку Голодный Пол был из тех мальчиков, которые вечно суют пальцы в дверные петли, пропихивают голову между прутьев решетки и глотают жевательные мармеладки, не жуя.

В начальной школе Грейс училась хорошо и усердно, поведением отличалась примерным — чего и следует ожидать от дочки учительницы, хотя природное обаяние и веселость в значительной степени оберегали ее от «подводных камней» этой роли. Но ее жизнь не была легкой. В первые школьные годы Грейс дружила с нежным, впечатлительным мальчиком по имени Фредерик, который придумывал фантастические игры и восторженно-вдохновенно лопотал что-то о динозаврах и космосе. (Он заявлял, что людям не надо летать в космос, потому что мы и так в нем живем: «Где, по-твоему, находится Земля, дурашка?») Через пару лет Фредерик перешел в другую школу, хотя его родители никуда не переезжали. Грейс почувствовала себя брошенной. Что еще хуже — все ребята в классе давно успели разделиться на группки, а она осталась без друга. Грейс начала бояться обеденного перерыва и старалась как можно дольше жевать свой сэндвич и сладкий кекс, чтобы меньше времени проводить в одиночестве на школьном дворе. Нетрудно понять, почему теперь она ест медленнее всех домашних, — такие люди в семьях не редкость.

Одиночество рождает одиночество. В своей неприкаянности она не вызывала у других детей особого желания с ней сблизиться, и потому само собой получилось, что о Грейс сложилось мнение как о «девочке без друзей». Она сравнивала себя с Голодным Полом, которого видела во дворе для младших классов, как правило, одного, погруженного в собственные мысли, только он, казалось, был вполне доволен своим положением, его спасала рассеянность.

В тот период, продолжавшийся около года, но для Грейс тянувшийся едва ли не столько же, сколько было отмерено Оттоманской империи, девочка бродила по двору сама по себе, а иногда от отчаяния бегала сломя голову кругами, делая вид, будто за ней кто-то гонится. Однажды она, поскользнувшись, упала на старый шершавый асфальт и содрала ладошку. В рану, не сильно кровоточащую, попали мелкие камешки, и выковыривать их было очень больно. Ужасно стесняясь возможного вопроса, зачем ей было вообще бегать, она ничего не сказала учительнице и потом, как сумела, прочистила ранку дома. Прощаясь с дочерью перед сном, Хелен спросила, что случилось, но Грейс, пробормотав что-то неопределенное, ушла от ответа. Позже, подростком, она станет прибегать к такому поведению чаще.