Леонард Коэн. Жизнь

— Для нас Гарри был национальным памятником и насмешливым гуру, у которого даже Леонарду было чему поучиться, — говорит Тереза Коу, написавшая пьесу «Гарри Смит в «Челси». — Поэтому Леонард и приходил к нему. Гарри рассуждал на любые интеллектуальные, исторические и художественные темы, показывал свою живопись, делился своими последними злоключениями на кинематографическом поприще, сетовал на проблемы с деньгами, в туманных выражениях оскорблял присутствующих, пел песни Брехта и Вайля, Вуди или Арло Гатри… я никогда не слышала, чтобы он пел песни Леонарда Коэна. Мы общались с мудрецом, который временами бывал антигероем: это было такое развлечение, когда можно ожидать чего угодно, но на моей памяти никакого настоящего разврата там не бывало. Мы вели себя вполне прилично.

По воспоминаниям Коу, Леонард, который выделялся из всей компании своим элегантным видом, сидел тихо и говорил редко. Когда они познакомились в гостях у Смита, Коу была начинающей поэтессой и работала в андеграундной газете. Она вдохновила два стихотворения в его книге 1972 года «Энергия рабов» (The Energy of Slaves), «Тебя не сразу увидишь, Терез» и «Терез и Деанна». «Это было мимолётное увлечение, — говорит Коу, — и Леонард делал увлечение мимолётным при помощи своих провокационных замечаний». Она

называет его неизлечимым романтиком: «В эпоху «любви и мира» многие попадали в эту ловушку. Он не любил говорить о своём отношении к любви. Он не рассказывал о любовницах и друзьях. Все ответы — в его песнях, их много, и они ненадёжны».

Со временем сложился круг регулярных гостей Гарри Смита. Пегги Байдермен работала в Музее современного искусства, и у неё была восемнадцатилетняя дочь по имени Энн (ныне — успешный сценарист); Леонард некоторое время с ней встречался. Клод Пельё и его жена Мэри Бич были художниками, они делали коллажи, редактировали журнал и переводили на французский язык Берроуза и Гинзберга. Стенли Эймос в своём номере в «Челси» устроил художественную галерею, он проводил там вернисажи, а в гостях у Гарри Смита гадал на таро. Сэнди Дэйли была фотографом, снимала кино и приятельствовала с Энди Уорхолом и с Леонардом. В 1970 году Дэйли в своём номере на десятом этаже — стены и все предметы в нём были выкрашены белым — сняла андеграундный фильм под названием «Роберту прокалывают сосок»: его героем был Роберт Мейплторп. Закадровый голос в фильме принадлежит подруге Мейплторпа Патти Смит, которая тоже дружила с Гарри Смитом. Ещё была Либерти — красавица-блондинка, поэтесса и модель, с которой у Леонарда был роман. Либерти не только позировала Сальвадору Дали и была музой писателей Ричарда Бротигана и Джерома Чарина, но и деятельно участвовала в феминистском движении; в своё время она ушла от мужа — политика, члена Республиканской партии — и влилась в контркультурную тусовку йиппи¹⁸⁹¹. После собраний у Гарри Смита все, включая хозяина, перемещались в «Эль Кихоте», где занимали большой стол в дальнем углу. Частенько Леонард незаметно для остальных платил за всю компанию и уходил, прежде чем обнаруживалось, что счёт уже оплачен. Леонард мало наслаждался своей новообретённой популярностью, но ему нравилась возможность проявлять щедрость.

* * *

21 сентября 1968 года. Солнце отбрасывало длинные тени, три четверти года уже прошло, а Леонард всё ещё не уехал из Нью-Йорка. В этот день, накануне еврейского Нового года, Леонарду исполнилось тридцать четыре. Чтобы отпраздновать это событие, он в полном одиночестве пошёл в многолюдное место — принадлежавший сайентологам ресторан макробиотической кухни «Парадокс», занимавший полуподвальное помещение в Ист-Виллидже. «Парадокс» был излюбленным местом хиппи; там можно было обдолбаться, и никто бы тебя не побеспокоил. Если у тебя не было денег, можно было поработать на кухне за еду. Тельма Блиц, молодая женщина, работавшая копирайтером в рекламном агентстве, обедала за длинным общим столом; подняв глаза, она встретила пристальный взгляд мужчины, сидящего напротив.

«Я не знала его. Он отличался от остальных людей в ресторане. Волосы у него были короткие, а у всех длинные, и он выглядел нормально. Он был консервативно одет — но не как бизнесмен, скорее, как университетский профессор». И ещё, как Блиц незамедлительно сообщила ему, он был похож на Дастина Хоффмана. «Леонард сказал: «Мне это часто говорят». Они обсудили всё на свете: поэзию, метафизику, вегетарианство, — причём на все её утверждения Леонард с неизменным дружелюбием отвечал нечто прямо

противоположное. «У нас получился отличный спор. Только позже, почитав о нём, я узнала, что в университете он был президентом клуба дебатов». Они проспорили весь вечер, а потом «Парадокс» закрывался, и Леонард предложил ей прогуляться. Они не спеша шли по Сент-Маркс-плейс, где собирались хиппи. Леонард заговорил с молодым человеком, выгуливавшим огромную черепаху. «Он спросил его: «Чем вы её кормите?» А юноша ответил: “Мясным фаршем, спидами и герычем”».