Леонардо да Винчи

А затем вдруг, исписав почти всю страницу, он оборвал свои рассуждения, написав «и так далее». За этим следует строчка, написанная тем же старательным зеркальным почерком, что и предыдущие строчки с разбором задачи. Леонардо объясняет, почему откладывает перо. «Perché la minestra si fredda» — «Потому что суп остывает»[882].

Это последняя запись, сделанная рукой Леонардо, и мы в последний раз видим его за работой. Давайте представим себе эту сцену: вот он на втором этаже своего особняка, в кабинете с дубовыми потолочными балками и камином, с видом из окна на королевский замок в Амбуазе. Кухарка Матюрина возится на кухне внизу. Наверное, Мельци и остальные домочадцы уже собрались за столом и ждут его. А он, спустя столько лет, все еще корпит над геометрическими задачами, которые не слишком-то сильно изменили мир, зато позволили Леонардо хорошо разобраться в природных закономерностях. Ну, а теперь суп остывает.

___

Есть еще последний документ. 23 апреля 1519 года, через восемь дней после своего 67-летия, Леонардо в присутствии свидетелей составил и подписал завещание, обратившись к нотариусу в Амбуазе. Он долго болел и понял теперь, что дни его сочтены. Завещание начинается так: «Да будет известно всякому человеку, живущему ныне, и всякому, кто будет жить, что в суде короля, нашего господина, в Амбуазе, в нашем присутствии, мессер Леонардо да Винчи, живописец короля, проживающий в настоящее время в месте, именуемом Клу, вблизи Амбуаза, сознавая неизбежность смерти и неопределенность часа ее…»[883]

В завещании Леонардо говорилось, что он «вручает душу свою Господу Богу нашему, преславной Деве Марии», но, скорее всего, это была всего лишь принятая фигура речи. Занимаясь науками, он пришел ко многим убеждениям, которые церковь назвала бы еретическими: например, он считал, что у эмбриона в материнской утробе еще нет собственной души и что описанного в Библии потопа никогда не было. В отличие от Микеланджело, на которого временами находил религиозный экстаз, Леонардо сознательно не вдавался в религиозные рассуждения и тем более в споры. Он лишь замечал, что не берется «писать или рассказывать о тех вещах, которые человеческий разум не способен постичь и которых нельзя доказать примерами из природы», и предоставляет такие вопросы, как определение сущности души, «монахам, этим отцам народов, благодаря благодати знающим все тайны»[884].

В первых пунктах завещания оговаривается, где и как должны совершаться погребальные обряды. Леонардо желал, чтобы его похоронили в церкви Сен-Флорантен в Амбуазе и «чтобы тело его перенесено было туда капелланами этой церкви». «И прежде, чем тело его будет перенесено в означенную церковь, завещатель желает, чтобы в означенной церкви Сен-Флорантен были отслужены три большие мессы с дьяконом и клириком и чтобы в тот же день, когда будут отслужены три большие мессы, были также отслужены тридцать малых месс в церкви Сен-Грегуар. Также, чтобы в названной церкви Сен-Дени была совершена подобная же служба». Он желал, «чтобы на похоронах его было шестьдесят восковых свечей, несомых шестьюдесятью бедными, которым должно быть заплачено за труд».

Кухарке Матюрине (которая приготовила тот самый суп) Леонардо завещал «одежду хорошего черного сукна, подбитую кожей, суконный головной убор и два дуката». Сводным братьям — видимо, выполняя условия соглашения, которое положило конец их давнему спору в суде, — он оставил значительную сумму денег и землю, унаследованную от дяди Франческо.

Франческо Мельци, как фактически и, возможно, официально усыновленный наследник Леонардо, назначался исполнителем завещания и получал бóльшую часть имущества, включая остаток пенсии Леонардо, все остальные имевшиеся у него деньги, одежду, «все и каждую из его книг, которые находятся теперь в его собственности, и другие принадлежности и рисунки, относящиеся к его искусству и занятиям в качестве художника». Баттиста де Виланис — слуга и помощник, нанятый позже всех других, — получал от Леонардо «право над водою», дарованное самому Леонардо королем Людовиком XII в Милане, а также половину виноградника, который пожаловал ему Лодовико Моро. Еще Леонардо оставлял Баттисте «всю мебель, в целом и частях, и утварь его дома, находящегося в названном месте Клу».