Леонардо да Винчи

Эта уличная охота на лица и получавшиеся в результате наброски помогали Леонардо решать задачу, над которой он бился, – устанавливать связь между движениями лицевых мускулов и чувствами человека. По меньшей мере со времен Аристотеля, утверждавшего, что “возможно вывести характер из черт лица”²⁴, люди пытались найти способы судить о внутренних качествах людей, исходя из формы черепа или черт лица. Такое чтение по лицам получило название физиогномики. Леонардо, по своему складу эмпирик, отрицал научную ценность физиогномики и ставил ее в один ряд с астрологией и алхимией. “Об обманчивой физиогномике и хиромантии не буду распространяться, так как в них истины нет, и явствует это из того, что подобные химеры научных оснований не имеют”, – заявлял он.

Но хотя Леонардо и не считал физиогномику истинной наукой, он не отрицал того, что по чертам лиц все же многое можно понять. “Правда, что знаки лиц показывают отчасти природу людей, пороков их и сложения, – писал он далее. – Так, на лице – знаки, отделяющие щеки от губ, и ноздри от носа, и глазные впадины от глаз, отчетливы у людей веселых и часто смеющихся; а те, у кого они слабо обозначены, – люди, предающиеся размышлению; а те, у кого части лица выступающие и глубокие, – люди зверские и гневные, с малым разумом; а те, у кого поперечные линии лба сильно прочерчены, – люди, богатые тайными и явными горестями. И так же можно говорить на основании многих частей”²⁵.

Он придумал хитрую систему условных обозначений, позволявшую быстро намечать отдельные части лица, чтобы легче было рисовать потом. Он ввел особые значки для разных элементов: это были десять видов носов в профиль (“прямые, горбатые, продавленные”), одиннадцать видов носов спереди, а также разные другие характерные черты. Заметив на улице любопытного персонажа, художник мог быстро набросать в своей книжке подходящие значки, а потом, вернувшись к себе в мастерскую, не спеша воссоздать увиденное лицо по памяти. С безобразными лицами все было проще: “О лицах уродливых я не говорю, так как они без труда удерживаются в памяти”²⁶.

Пожалуй, самый запоминающийся из гротесков Леонардо – рисунок с изображением пяти голов, выполненный около 1494 года (илл. 28). В центре – старик с орлиным носом и выпирающей нижней челюстью, какими Леонардо обычно награждал своего излюбленного персонажа, стареющего воина. У него на голове венок из дубовых листьев, он пытается держаться с достоинством, но выглядит при этом немного доверчивым и глуповатым. Четверо мужчин, обступивших его, хохочут как сумасшедшие или ухмыляются.

Вероятно, Леонардо создавал этот рисунок для комической сценки, которую готовил для развлечения публики в замке Сфорца, но никаких сопроводительных заметок не сохранилось. И это даже хорошо, потому что мы можем дать волю фантазии и попытаться угадать замысел Леонардо. Что за сюжет мог стоять за этим рисунком? Быть может, этот старик собрался жениться на “курносой карге” (изображенной на другой карикатуре Леонардо той же поры), а его друзья насмехаются над ним и в то же время ему сочувствуют? А может быть, это просто гротескное олицетворение человеческих напастей – например, помешательства, слабоумия и мании величия?

Поскольку эта карикатура все-таки предназначалась для публичного показа при дворе, вероятнее всего, она должна была иллюстрировать какой-то конкретный сюжет. Похоже, что человек справа держит персонажа в венке за руку, а человек слева тянется к его карману. Может быть, эта сцена изображает хиромантию: старику гадают по руке, а между тем его обворовывают цыгане? Такую гипотезу выдвинул Мартин Клейтон, хранитель Виндзорской коллекции²⁷. В XV веке в Европу с Балкан хлынули цыгане, и в Милане они так всем надоели, что в 1493 году власти постановили их изгнать. В рукописях Леонардо, в одном из перечней сделанных им рисунков, упоминался портрет цыгана, а однажды он записал среди прочих расходов, что отдал шесть сольдо гадалке. Все это, конечно, остается лишь предположением, но отчасти именно поэтому нас так привлекают работы Леонардо – особенно те, в которых таится какая-то загадка: его фантазия заразительна.

Литературные забавы

Другим культурным вкладом Леонардо в жизнь миланского двора были небольшие литературные произведения, которые он тоже зачитывал вслух или даже разыгрывал перед публикой. В его рукописях таких сочинений сохранилось не меньше трех сотен, причем они относятся к разным жанрам: это и басни, и фацетии (шуточные рассказы), и пророчества, и розыгрыши, и загадки. Как правило, все они записаны на полях страниц или рядом с записями совершенно другого содержания, так что понятно, что Леонардо не собирался заводить для них особую тетрадь. Похоже, он придумывал их между делом, чтобы всегда было чем развлечь двор, когда представится случай.