Леонардо да Винчи

Картон настолько поразителен, что монахи сами предлагают Леонардо показать его жителям Флоренции. Как, выставлять работу на этой стадии реализации замысла, в виде картона?! И не где-нибудь, а в трапезной монастыря сервитов?! Вся Флоренция спешит полюбоваться новым шедевром своего чудо-земляка, возвратившегося после стольких лет отсутствия. Два дня не иссякает поток посетителей. Самые разные люди, мужчины и женщины, богатые и бедные, молодые и старые, тянутся вереницей, точно на большом народном празднике, дающем повод собраться всем вместе. Старинная трапезная сервитов — место, куда флорентийцы обычно меньше всего стремятся попасть, и это лишь дополнительно подчеркивает огромный успех Леонардо.

Итак, он возвратился во Флоренцию, и Флоренция устроила ему праздник! Несмотря на пережитый мрачный период разгула фанатизма Савонаролы, в городе еще царит тот дух свободы, который подвигал людей на овации по поводу «Мадонны» Чимабуэ. Нигде больше не встретишь людей столь открытых и жизнерадостных, умов столь утонченных, языков столь острых. Флоренция по-прежнему остается средоточием искусства, красоты и свободомыслия. Но уже ненадолго. Леонардо, а вместе с ним и другие наиболее чуткие художники предвидят, что надо поторопиться с отъездом из этого благословенного места. История вскоре подтвердит их правоту.

Другое. опять что-то другое…

Леонардо всегда забывал о своих обещаниях, когда они становились обременительными для него. И сервитам он обещал закончить начатое произведение, но так и не нашел в себе сил исполнить обещанное.

Он всегда испытывал потребность в покровителях, достаточно могущественных и богатых, способных дать ему всё необходимое для продолжения его работ. Но прежде всего дух его нуждался в покое и независимости. Изабелла д'Эсте то и дело напоминает ему о своем незавершенном портрете. Наконец, устав от бесконечной тяжбы, она просит Леонардо написать какой угодно образ Иисуса или Мадонны, лишь бы иметь у себя произведение его кисти. При этом она не отказывается и от своего намерения получить собственный портрет… Однако желаемого она так и не получит.

Часто забывают, что Леонардо при жизни был знаменит прежде всего своими фацециями и различными постановочными придумками. То и дело вызывая своими поступками недоумение окружающих, он был первым из флорентийских художников, в чьей жизни фарс и игра занимали так много места. Этому он посвятил и многие из своих записных книжек. Его чувство юмора удивляет, зачастую диссонирует с умонастроением окружающих, нередко заказчики его просто не понимают, не говоря уже о том, чтобы одобрять. Близким к нему людям ничуть не больше нравится эта постоянная ирония, никогда и ничего не принимающая всерьез. Он словно бы намеренно старается уклониться от серьезного взгляда на вещи… Тем хуже для него, поскольку многие на основании этого заключают, что его ничто не касается. У него это такая манера: изображать, будто на него ничто и никогда не производит впечатления. Когда же у него скверное настроение, он скрывается от людей, уходит к загородным холмам, чтобы там пытаться найти для людей способ летать, прежде всего для себя самого и таких, как Зороастро, мечтающих поучаствовать в подобного рода экспериментах. Всю жизнь Леонардо изобретал крылья самых разных конструкций и летательные аппараты. Неудачи на этом поприще никогда не обескураживали его… Желание летать оставалось для него самой большой, так никогда и не исполнившейся мечтой. Причиной на сей раз послужило отнюдь не отсутствие упорства в достижении цели или возможности экспериментально проверить сконструированный летательный аппарат. Некоторые утверждают, что его эксперименты послужили причиной гибели двоих его ассистентов, другие же придерживаются мнения, что он так и не пошел дальше экспериментов с животными… Но вот что не вызывает споров, так это то, что он много потрудился на этом поприще.

Возвращение Леонардо во Флоренцию, где он привлек к себе столь много внимания и даже восхищения, не принесло ему желанных результатов. Пусть Липпи и уступил ему заказ на написание алтарного образа, пусть Леонардо и пережил несколько счастливых минут славы, выставив на всеобщее обозрение картон «Святая Анна», но больших заказов как не было, так и нет. И вообще, он рисковал собственной репутацией, не завершив в срок заказанный ему алтарный образ.