Леонардо да Винчи. Загадки гения

Блестящая кавалькада герцога прибыла во Флоренцию 15 марта 1471 года. Представить себе размеры свиты можно по документу из миланских придворных архивов, озаглавленному «Le liste dell’andata in Fiorenza». Около восьмисот лошадей доставили во Флоренцию придворных, священников, дворецких, парикмахеров, поваров, музыкантов, псарей, сокольничих, церемониймейстеров, пажей, горничных и лакеев (среди которых был Большой Иоганн).[167] На портрете Галеаццо, написанном Пьеро дель Поллайоло, по-видимому, во время этого визита, мы видим мужчину с крючковатым носом, сардоническим изгибом бровей и небольшим ртом. Прибыл во Флоренцию и младший брат Галеаццо, Людовико, которого за смуглую кожу прозвали Иль Моро, то есть «Мавром». Людовико был еще подростком, не принимавшим участия в миланской политике. Он приехал только для того, чтобы наблюдать. Через десять лет после первой встречи Леонардо отправится на север под его покровительство.

В свете того, что нам известно, представляет интерес реакция флорентийцев на визит герцога. В миланцах было нечто такое, что пока бессознательно привлекало молодого Леонардо. Макиавелли критиковал гедонизм – как мы бы сказали сейчас, «потребительскую культуру», – свойственный молодым флорентийцам того времени, и связывал его с пагубным влиянием прибывших в город миланцев:

«Однако появились во Флоренции те злосчастья, которые обычно порождаются именно в мирное время. Молодые люди, у которых оказалось больше досуга, чем обычно, стали позволять себе большие расходы на изысканную одежду, пиршества и другие удовольствия такого же рода, тратили время и деньги на игру и на женщин. Единственным их умственным занятием стало появление в роскошных одеждах и участие в состязании в красноречии и остроумии, причем тот, кто в этих словесных соревнованиях превосходил других, считался самым мудрым и наиболее достойным уважения… Все эти повадки были еще усугублены присутствием придворных герцога Миланского… И если герцог нашел Флоренцию полной куртизанок, погрязшей в наслаждениях и нравах, никак не соответствующих сколько-нибудь упорядоченной гражданской жизни, то оставил он ее в состоянии еще более глубокой испорченности».[168]

Мы не знаем, что подтолкнуло Леонардо в начале 80-х годов XV века перебраться в Милан, но возможно, что одной из причин были те самые «придворные повадки», столь сурово осуждаемые Макиавелли, яркая одежда, остроумная речь, женственные манеры. Все это было ему гораздо ближе, чем буржуазная строгость республиканской Флоренции.

В честь герцога также устраивались sacre rappresentazioni, в том числе и «Схождение Святого Духа на апостолов» в церкви Санто-Спирито (Святого Духа), построенной Брунеллески на берегу Арно. 21 марта, ночью, во время представления возник пожар, вызвавший панику и причинивший серьезный ущерб. Многие сочли его знамением, Божьей карой миланцам, погрязшим в роскоши и разврате, предававшимся веселью даже в дни Великого поста. Но искра этого пожара навсегда сохранилась в памяти Леонардо.

На фонаре

В 1470-м или в начале 1471 года малоизвестный флорентийский художник Биаджио д’Антонио Туччи написал картину «Товия с тремя архангелами» на популярный сюжет, уже использованный Верроккьо и Леонардо.[169] За фигурами изображен знакомый вид Флоренции – стены, башни, холмы, а в центре огромный купол собора. Пейзаж весьма достоверен. Биаджио писал то, что видел в действительности. А увидел он высокие и довольно сложные леса вокруг мраморного фонаря в верхней части собора. Картина Туччи стала уникальным визуальным документом эпохи. Художник зафиксировал окончание работ над собором. В основном купол был завершен за пятьдесят лет до этого под руководством Брунеллески, – «соперничающий с самим небом», по выражению Вазари. Но купол так и не был увенчан шаром и крестом, как планировал архитектор. Этот проект теперь доверили мастерской Верроккьо. Если рассмотреть картину Туччи под увеличительным стеклом, то на лесах можно увидеть крохотные фигурки. И одной из этих фигурок мог быть помощник Верроккьо, Леонардо да Винчи.