Леонардо да Винчи. Загадки гения

И снова Леонардо сталкивается с Макиавелли. Среди бумаг Леонардо мы находим большое описание битвы, переведенное с латинского языка. Это описание на латыни было сделано Леонардо Дати.[688] Почерк принадлежит помощнику Макиавелли, Агостино ди Веспуччи. Несомненно, запись была сделана по поручению Макиавелли, чтобы Леонардо имел представление о событии, которое ему предстояло изобразить. На фреске Леонардо намеревался изобразить различные сцены, происходившие в течение определенного времени: «Начни с обращения Никколо Пиччинино к солдатам… Затем пусть будет показано, как он первым вскакивает на коня в полном вооружении, и вся армия устремляется за ним, 40 эскадронов кавалерии и 2000 пеших солдат» и т. д. Описание Дати включает в себя и «знамение», когда флорентийскому командующему «в облаке» явился святой Петр (битва происходила в день святых первоапостолов Петра и Павла, 29 июня). Синьория, несомненно, надеялась, что фреска Леонардо будет героической и риторической одновременно. Совершенно иное описание той же битвы дает в «Истории Флоренции» сам Макиавелли. Ему битва представляется простой перестрелкой, в которой погиб один человек, да и то случайно, потому что его сбросила лошадь.[689] Но художник должен был создать пропагандистский плакат.

Заказ был совершенно ясен: изобразить победу флорентийской армии, великий триумф, который должен был укрепить престиж республики в сложные времена. Но, как видно из множества подготовительных эскизов, Леонардо решил показать ужасы и жестокость войны.[690] На этих рисунках мы видим раскрытые рты сражающихся, испуганные глаза коней, напряженные мышцы, обнаженное оружие. Все рисунки несут в себе элемент катарсиса. Военная служба Леонардо не прошла даром. Он отлично знал, на чем следует сосредоточиться, изображая драматическое сражение. Десятью годами раньше в Милане он составил длинное руководство по тому, как следует изображать битвы:

«Сделай прежде всего дым артиллерийских орудий, смешанный в воздухе с пылью, поднятой движением лошадей и сражающихся… Воздух должен быть полон стрел в различных положениях – какая поднимается, какая опускается, иная должна идти по горизонтальной линии; пули ружейников должны сопровождаться некоторым количеством дыма по следам их полета… И если ты делаешь кого-нибудь упавшим, то сделай след ранения на пыли, ставшей кровавой грязью… Сделай мертвецов, одних наполовину прикрытых пылью, других целиком; пыль, которая, перемешиваясь с пролитой кровью, превращается в красную грязь, и кровь, своего цвета, извилисто бегущую по пыли от тела; других умирающих, скрежещущих зубами, закатывающих глаза, сжимающих кулаки на груди, с искривленными ногами… Можно показать много людей, грудой упавших на мертвую лошадь».[691]

Точно такими же мы видим подготовительные эскизы к гигантской фреске. Так Леонардо задумывает композицию картины, опираясь уже на собственный военный опыт.

Новость о том, что Леонардо приступил к работе над новым крупным проектом, достигла Мантуи, но не обеспокоила Изабеллу д’Эсте. В письме от 14 мая 1504 года она приказывает Анджело дель Товалье попросить, чтобы Леонардо написал для нее небольшую религиозную картину – «и если он будет говорить, что у него нет времени, из-за работы, начатой им для великолепнейшей Синьории, ты можешь сказать ему, что эта работа будет для него отдохновением после столь ужасной фрески и что он сможет писать ее тогда, когда ему того захочется». В тот же день она пишет письмо самому Леонардо, которое художнику должен был доставить Товалья. Изабелла пишет: