Леонардо да Винчи. Загадки гения

23 апреля 1519 года, за день до Пасхи, в Кло-Люсе Леонардо да Винчи, «художник короля», составил свое завещание в присутствии королевского нотариуса Гийома Бориана и семи свидетелей. Свидетелями были Франческо Мельци, Баттиста де Виланис, два французских священника и три францисканских монаха.[942] Удивительно, что в этом списке нет Салаи. Его отсутствие в Амбуазе подтверждается другими документами, согласно которым 5 марта и 16 мая он находился в Париже. В обоих случаях он встречался там с неким Джованни Баттистой Конфалоньери, агентом миланского герцога Массимилиано Сфорца. Во время второй встречи он получил от Джованни 100 скуди, выплаченных ему по поручению герцога. Тогда же ему было обещано еще 500 в течение следующих четырех лет. Какие же услуги должен был оказать Салаи? Возможно, ему платили за политическую информацию, полученную в Амбуазе, при королевском дворе, – довольно неприглядная деятельность для человека, столь близкого к Леонардо.[943]

В завещании Леонардо оставляет распоряжения относительно своего погребения в церкви Святого Флорентина в Амбуазе, о процессии, которая должна сопровождать его тело «от означенного места до означенной церкви», о трех больших и тридцати малых мессах в его память, о самом погребении, во время которого должны быть «шестьдесят восковых свечей, несомых шестьюдесятью бедными, которым должно быть заплачено за труд».

Имущество свое Леонардо распределяет следующим образом:

• «мессеру Франческо Мельци, миланскому дворянину, в благодарность за услуги и расположение, оказанные ему доныне, все и каждую из его книг, которые находятся теперь в его собственности, и другие принадлежности и рисунки, относящиеся к его искусству и занятиям в качестве художника…», а также «остаток своей пенсии и ту сумму денег, которую ему должны выплатить к настоящему времени и по день его смерти через главного казначея Жана Сапена, все и каждую сумму, которую он получил от названного Сапена из указанной пенсии, в том случае, если он умрет раньше названного Мельци, и ни в каком другом случае. Эти деньги находятся в настоящее время при нем, завещателе, в названном месте Клу, как он говорит. Точно так же он дарует и оставляет названному Мельци все и каждую из своих одежд, которые находятся в настоящее время при нем, в названном месте Клу, как в благодарность за добрые и приятные услуги, оказанные ему поныне, так и в возмещение его затрат и трудов, которые он понесет при исполнении настоящего духовного завещания, чтобы все это было совершено на средства завещателя»;

• «Баттисте де Виланису, слуге своему, половину, а именно середину своего сада, который находится за стенами Милана…», а также «…право воды, которое блаженной памяти король Людовик XII даровал упомянутому да Винчи за работы по Навильо ди Санто Кристофоро…», и «всю мебель, в целом и частях, и утварь его дома, находящегося в названном месте Клу»;

• «другую половину этого сада Салаи, своему слуге, построившему и возведшему в этом саду дом, который должен быть и оставаться отныне и навсегда собственностью названного Салаи, его наследников и преемников, и все это в награду за добрые и приятные услуги, оказанные ему до настоящего дня»;

• «завещатель дарует Матюрине, своей служанке, одежду хорошего черного сукна, подбитую кожей, суконный головной убор и два дуката, которые должны быть выданы ей в один прием, и это также в награду за добрые услуги, оказанные ему названною Матюриною до настоящего дня»;

• своим «кровным братьям, живущим во Флоренции», Леонардо оставил «сумму в четыреста скуди, которую он оставил на хранение камерлингу церкви Санта-Мария-Нуова, в городе Флоренции… вместе с прибылью и доходами, которые могли нарасти у названного камерлинга для названного завещателя на означенные четыреста скуди с того дня, когда они были вручены названным завещателем названному камерлингу».

Распределение поражает своей элегантностью: все рукописи и картины получает интеллектуал Мельци, всю собственность – Салаи и Баттиста, теплое пальто – Матюрина, а братья да Винчи – деньги.[944]

Во Флоренции смерть называли «вхождение в великое море». С какими чувствами отправлялся Леонардо в это последнее путешествие? Записи говорят о том, что настроение его было далеко от безмятежности: