Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 1

Утром, с первыми лучами солнца, сире Антонио и Пьеро, попрощавшись с Катариной и домашней прислугой, отправились к церкви Санта-Кроче. Блюститель Священной Канцелярии Святой отец фра Марко Черризи со своим пятилетним воспитанником Марио Сантано уже поджидали их, приготовив для них два рекомендательных письма: одно для Пьеро; второе для того, на кого укажет перст собрания Коммуны флорентийской аристократической Синьории. Это второе письмо, на самом деле, сире Антонио да Винчи подразумевал для одной весьма влиятельной особы не аристократического происхождения, но пользовавшейся большим авторитетом у титулованных особ и принимавшей участие во всех собраниях Коммуны флорентийской Синьории. Звали эту особу мадонна Альбьере ди сире Джованни Амадори. Именно для неё, в обход флорентийского кардинала, сире Антонио приготовил второе рекомендательное письмо от Священной Канцелярии, которое, хоть и было написано провинциальным священником, по силе не уступало кардинальскому. Умудрённый жизненным опытом, нотариус знал толк в интригах, как обойти высокие официальные инстанции и добиться своей цели. Он так же, как и в законах юриспруденции, прекрасно разбирался в светской жизни высшей аристократии и знал, что, выступив на собрании Коммуны флорентийской Синьории с рекомендательным письмом от Священной Канцелярии, отобьёт охоту у светских особ к выполнению Священной дипломатической миссии по возвращению преступников Святому судилищу Инквизиции. И, скорее всего, этот выбор падёт на мадонну Альбьере ди сире Джованни Амадори, не имевшей аристократического титула. Её держали в коммуне Синьории именно для таких миссий, в которых участие титулованных особ не представлялось почётным. Сире Антонио да Винчи и мадонна Альбьере ди Амадори имели давнюю дружбу и с выгодой для себя всегда помогали друг другу.

Получив письмо от фра Марко Черризи, в котором пустовало место для имени, сире Антонио спрятал его во внутреннем кармане камзола, решив до поры до времени придержать его у себя, не показывая мадонне Альбьере. Теперь перед ним стояла ещё одна, последняя, задача, занявшая все его мысли, а именно: зная Пьеро, его честность, чистоту души и целеустремлённость, он вдруг осознал, что отведённого до свадьбы времени для него будет вполне достаточно, чтобы решить все вопросы с возвращением преступников Священной Канцелярии. Стремясь успеть к свадьбе, Пьеро ни перед чем не остановится, вплоть до полного разорения родовой казны, имевшей за более чем столетний период родового занятия нотариальным делом солидное накопление… А этого допустить сире Антонио никак не мог. Снабдив Пьеро денежной суммой в размере десяти тысяч сирийских дукатов, он проводил кортеж Святых приставов, состоящий из двенадцати злейших стражников Священной Канцелярии, которыми теперь руководил его сын, до окраины села и, простившись с ним, заспешил окольными тропами в Болонью, город, стоявший на пути из Флоренции в Венецию. Болонья славилась тем, что в её окрестностях орудовали бесчисленные банды контрабандистов, контролировавших все торговые связи между Венецией и всей южной частью Италии. Святейшая Инквизиция не могла до них добраться и отправить на костёр, так как им покровительствовала Коммуна болонской аристократической Синьории, получавшая немалые проценты от их контрабандно-торговой деятельности. Во главе болонской аристократической Коммуны стоял граф Паоло Арвицца, человек высочайшего ума, образованный, с утончённым вкусом, корыстолюбивый и бесстрашный, не лишённый здорового юмора и благородства, которое каким-то невообразимым образом сочеталось с его беспринципностью. Одним своим видом граф наводил страх не только на членов аристократической Синьории, но и на всех, знавших его, контрабандистов и разбойников, попавших под его влияние.

Не отдыхая ни днём, ни ночью, меняя почтовых лошадей, сире Антонио торопился в Болонью, в замок палаццио Арвицца, некогда принадлежавший одному светскому вельможе по имени Козимо Торельо, умершего от эпидемии чумы; и ставшего впоследствии, не без участия сире Антонио, резиденцией разбойного графа Паоло Арвицца. Опередив кортеж Святых приставов, сопровождавших его сына в Венецию, на целые сутки, сире Антонио прибыл в Болонью глубокой ночью и, отыскав замок графа, постучал в его массивные дубовые ворота. Назвав своё имя стражнику, он попросил его немедленно доложить о нём его хозяину.

–– Граф знает обо мне! – повелительно заявил он берровьеру. – Скажи, что дело, по которому я прибыл, не терпит отлагательств до утра и сулит твоему хозяину солидное денежное вознаграждение! – увидев его нерешительность, он понял, что прислуге строжайше запрещено будить хозяина ночью. Протянув стражнику два флорина, сире Антонио добавил: – Один для вас, другой для камердинера… Через него попробуйте доложить графу о моём визите, а, когда вернётесь, я угощу вас ещё одним сольдо!.. – подкинул он в руке монету, чтобы берровьеру легче было справиться со своей нерешительностью.