Леонардо. Жизнь и удивительные приключения великого флорентинца. Книга 1

–– Вы не ослышались, Святой отец! – видя, как священник изменился в лице, усмехнулся сире Антонио. – Они мною найдены, и сейчас от вас требуется письменная рекомендация, чтобы начать переговоры с командованием Османской флотилии об их выдаче Священной Канцелярии… К сожалению, эти четверо убийц бедного викария Буффалло подались в предательскую эскадру пиратов, чтобы воевать на стороне Великого Турка против своей страны… Вот до чего докатились хвалёные королевские доганьеры! – покачав головой, деланно посетовал сире Антонио. – Но с вашей рекомендацией, в которой вы, конечно, со всеми подробностями изложите гнуснейшее преступление этих четверых убийц, я полагаю, мы быстро договоримся с капитанами османской флотилии об их выдаче моему сыну Пьеро да Винчи… – Черризи открыл, было, рот для возражения, но тут же был прерван: – Предвиденный размер выкупа, назначенный турками за этих грязных убийц, не побеспокоит Святую казну, о нём я позабочусь сам… К тому же оставшуюся часть внесённого мною залога за моего сына и его друзей я жертвую Святой матери Церкви на её нужды… – Увидев, какой эффект произвели последние две фразы на Святого отца, – он преобразился, почувствовав, что судьба ему дарит солидное денежное подношение – сире Антонио, не делая паузы, нагнулся к уху священника и тихо прошептал: – А вы мне взамен отдаёте Аккаттабригу, – и, выпрямившись, уже вполголоса уверенно сказал: – Но тогда, когда этого потребует время, а пока распорядитесь, чтобы ваши палачи прекратили его пытать, ведь и без того ясно, что он, как и мой сын, стал жертвой стечения обстоятельств… Он, будучи сильно пьян и лишён сознания сильным ударом Пьеро, спал в повозке, когда четверо его собутыльников доганьеров убивали бедного викария Буффалло…

–– Я и сам подозреваю, что было именно так, – разомлевший от несказанного судьбоносного денежного подарка от флорентийского нотариуса, не стал возражать Черризи.

–– Я могу сейчас увидеться с Аккаттабригой?

–– Как вам будет угодно, любезнейший сире Антонио! – чуть склонил голову священник.

Они спустились в тюремный подвал Священной Канцелярии и в сопровождении ключника и двух стражников-надзирателей прошли по узким коридорам в камеру, в которой содержался бывший подёнщик сире Антонио. Ключник снял с тяжёлой кованой двери цепи, открыл замки и, отодвинув засовы, пропустил вперёд себя сире Антонио и Святого отца. Увидев перед собой флорентийского нотариуса, своего бывшего хозяина, Аккаттабрига дёрнулся было к нему, но при появлении из-за его плеча фра Марко Черризи сжался в комок и ощетинился.

–– Не убивал!.. Не убивал!.. – беззвучно и истерично выкрикнул он: от пыток он потерял голос. – Не убива-ал!..

Его вид был жалок. От побоев он почернел, а от голодного и нервного истощения превратился в некое подобие полуживого трупа со впалыми и одновременно выразительно блестевшими от факельного огня глазами. Всё его тело лихорадило от страха перед очередным выводом его из камеры на пытку – дознание. Сжавшись в комок в углу камеры и закрыв лицо руками, он смотрел через растопыренные пальцы на вошедших и словно заклинание беззвучно повторял:

–– Не уби-вал!.. Не… уби-ва-ал!.. Я… не… уби-ва-ал!..

Сире Антонио взял из рук стражника-надзирателя факел, склонился над Аккаттабригой и, отняв от его лица руки, осветил огнём факела его и себя.

–– Аккаттабрига ди Пьеро, вы меня узнаёте? – как можно громче спросил он, подозревая, что у него от пыток потерян не только голос, но и слух. – Если да… и вы меня слышите, то ответьте или кивните головой…

Аккаттабрига, продолжая, как заговоренный, повторять одну и ту же фразу, судорожно закивал головой, давая понять, что он узнаёт своего бывшего работодателя и всё прекрасно слышит.

–– Успокойтесь, Аккаттабрига! – властно приказал сире Антонио, присев перед ним на корточки. – Я пришёл сказать вам, что больше вас не будут пытать. Вы понимаете, о чём я сейчас говорю?!

Однако Аккаттабрига закивал сразу и утвердительно и отрицательно, выказывая, что он слышит сказанное, но не понимает его сути. Видя, как он не отводит взгляда от фра Марко Черризи; взгляда, в котором засел животный ужас, сире Антонио попросил священника и тюремщиков-надзирателей на время оставить его наедине с заключённым.

–– В этих, почерневших от людской крови застенках, Святой отец, похоже, достаточно одного вашего вида, чтобы заключённые лишались дара речи, – с явной долей иронии заметил он. – Не будете ли вы так любезны, оставить нас на минуту вдвоём?..

–– Как вам будет угодно, – покладисто, но с достоинством отвесил поклон Святой отец, оставив иронию сире Антонио без внимания.

–– В тюремщиках я тоже не нуждаюсь!..– добавил нотариус.

Священник и надзиратели вышли из камеры в коридор и притихли, прислушиваясь, о чём ещё Антонио да Винчи поведёт разговор с Аккаттабригой. Предвидя это, флорентийский нотариус нагнулся к уху немного успокоившегося заключённого – он затих, как только Святой отец удалился, – и перешёл на шёпот.