Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны

Хотя Хрущев и Брежнев еще выступали вместе, они, очевидно, поссорились. Лояльность, которую Хрущев поначалу демонстрировал Брежневу и которой исходя из своего поведения и требовал, казалось, внушала ему все большее отвращение. Он называл Брежнева «пустозвоном», «рисовальщиком» и «немалым льстецом»1196. Да и в Президиуме он язвил в адрес Брежнева, постоянно предъявляя ему счета за торжественные обеды, которых тот вовсе не давал: «Стоит обед индийской парламентской делегации столько-то, а я не обедал с ней, я ее не принимал. Я думаю, что это Брежнев им подбросил»1197. Соответственно, Брежнев боялся приступов гнева Хрущева. После того как в начале июля 1964 г. Хрущев снова в его присутствии высказался о неспособности украинского партийного лидера П. Е. Шелеста1198, Брежнев сказал ему: «Н. С. Хрущев с нами не считается, грубит, дает нам прозвища и приклеивает разные ярлыки, самостоятельно принимает решения. Он недавно заявил, что руководство наше старое и его надо омолодить. Он подбирает “ключи”, чтобы нас всех разогнать»1199.

И действительно, 11 июля на пленуме ЦК Хрущев заявил, что в стране много молодых, талантливых, хорошо образованных людей, но только не в ЦК: «Но мы их не пускаем, потому что они усов не имеют»1200. Он заявил о намерении созвать в ноябре 1964 г. пленум, на котором кадры должны будут подвергнуться омоложению1201. Прежде чем уехать в отпуск, Хрущев подтвердил эту угрозу и объявил на заседании Президиума ЦК 17 сентября, что, вернувшись, разгромит и Президиум ЦК1202. Тем самым он распространял страх и ужас среди опытных партийных кадров, боявшихся за свои бенефиции и сетевые структуры. Первому секретарю ЦК Компартии Украины Шелесту он доверительно сообщил: «Наш Президиум – сборище стариков… в нем много людей, которые любят говорить, а работать не хотят». Потом он снова крайне пренебрежительно отозвался о Брежневе и назвал его дураком1203. И продолжил: «Мы созовем пленум, устроим всем головомойку и покажем каждому, где и как ему работать»1204. По всей видимости, он хотел исключить из состава президиума вместе с Брежневым также Косыгина, Суслова и Подгорного1205.

Результатом стала быстрая договоренность представителей партии, армии и КГБ о неприемлемости Хрущева. В глазах своего ближайшего окружения Хрущев медленно превращался из реформатора и десталинизатора в тирана. Они ощущали, что Хрущев после перенесенного в 1957 г. путча, обновления Президиума ЦК партии и благодаря успешному запуску спутника осенью того же года оказался на такой волне успеха, что больше не обращал внимания на эмоциональное состояние своих товарищей и обращался с ними так, как ему заблагорассудится1206. Правда, было бы слишком просто объяснять развитие событий в эти годы только характером Хрущева и особенностями его личности. Так как товарищи в руководстве партии после исключения антипартийной группы в 1957 г. больше не выдвигали серьезных возражений против Хрущева и по меньшей мере в конце каждой дискуссии его мнение считалось единственно верным, возник культ личности со свойственной ему абсолютной преданностью «вождю», который был очень похож на существовавший при Сталине. Удивительно, однако, что члены ЦК сами организовали этот культ личности своим раболепием, хотя они и знали, что им не грозили ни заключение, ни пытки. Вероятно, взаимодействовали несколько факторов: это все еще ощущавшийся страх, даже если он и был преодолен в когнитивном отношении; практиковавшаяся со времен Ленина партийная дисциплина, согласно которой нельзя противоречить партийному руководителю и его генеральной линии; представление о том, что после совместной победы над старыми сподвижниками Сталина в июне 1957 г. имеется сообщество, основанное на преданности, которое не может позволить себе разногласий; наконец, «дисциплинарные меры» Хрущева, смещавшего с постов и лишавшего власти упрямых товарищей или потенциальных соперников. Поэтому удивительно, что Хрущев, который должен был бы лучше понимать все это, так оскорбил свою клиентелу, спасшую в 1957 г. его как политика. Он, вероятно, думал, что будет достаточно лишить власти потенциальных конкурентов – патронов вроде Жукова. Ошарашенный Хрущев спрашивал в 1964 г. заговорщиков, почему они, если были им недовольны, ничего не сказали ему раньше1207. Это свидетельствует о непонимании им как собственного характера, так и партийной культуры.

Заговор

Хотя мы не знаем, когда и как точно возникла идея убрать Хрущева с его должности, несомненно, что Подгорный и Брежнев вскоре договорились о том, что Хрущева дальше терпеть нельзя1208. Оба хорошо ладили, несмотря на объективно существовавшую конкуренцию между ними. Документов на этот счет нет, ибо заговорщики были в высшей степени осторожны и общались исключительно устно1209. Этому их научил многолетний опыт при Сталине, да и при Хрущеве они боялись мгновенного ареста1210, хотя он позволил «антипартийной группе» в 1957 г. отделаться очень мягкими наказаниями.