Леонид Каюров. Две жизни

В конце десятого класса, когда встал вопрос, куда поступать, я не нашел в себе какого-то отчетливого призвания, тяги к определенной профессии. Если бы не отец, наверное, никогда не дерзнул бы пойти во ВГИК. Наглости не хватило бы. А он почему-то рассудил, что надо идти на актерский факультет: «В тебе есть способности, душа, нерв, все получится». Наверное, надеялся на Бабочкина. Курс набирал его коллега по Малому театру, папе он благоволил. Борис Андреевич славился очень тяжелым характером, но в театре у него было несколько любимчиков, с которыми он ставил свои спектакли.

Так что во ВГИК я поступал по блату. На экзаменах Бабочкина не было, он болел, но предупредил ассистенток: «Этого мальчика, Леню Каюрова, надо обязательно взять». Они не стали возражать, но договорились между собой, что не возьмут блатного, если он им не понравится, никакой Бабочкин не поможет. Сами потом рассказывали. Когда я вошел в аудиторию и стал читать – такой интеллигентный, в сером костюмчике, аккуратно подстриженный (исключительно ради поступления в институт), – ассистентки изменили свое мнение. Борис Андреевич все равно остался недоволен результатами вступительных экзаменов и потом их разнес, когда вышел на работу: «Кого вы набрали?! Просто ужас!» Половину студентов разогнал.

Он был уже очень плох и довольно редко вел занятия. Однажды пришел, посмотрел, как мы делаем этюды на изображение животных и возмутился:

– Чем вы тут занимаетесь?! – считал, что надо сразу брать какой-то отрывок и играть по-настоящему. Спросил:

– Каюров, ты кого сейчас изображал?

– Обезьяну, Борис Андреевич.

– Ну покажи, как она ловит муху.

Я стал носиться по аудитории, прыгать.

– Неправильно, – вздохнул Бабочкин.

И показал, как это надо делать, не вставая с места и не меняя позы. Несколько раз поводил глазами за воображаемой мухой, а потом поднял правую руку, «поймал» надоедливое насекомое и неторопливо положил в рот. Он был гениальным артистом.

Летом 1975 года Борис Андреевич умер. Нашим мастером назначили Баталова. Мы смотрели на него как на какое-то божество. Алексей Владимирович – замечательный педагог, настоящий интеллектуал и очень красивый и обаятельный человек. Занятия он вел за специальным столиком, на котором раскладывал пепельницу, трубочку и голландский табачок.