Леонид Красин. Красный лорд

Не меньшее значение иностранные деньги должны были сыграть в восстановлении таких отраслей, как угольная, железорудная и особенно нефтяная промышленность. Поработав в свое время в Баку, Красин пророчески проявлял наибольший интерес к нефтедобыче, тем более что потребность мировой экономики в нефти и нефтепродуктах в 20-х годах бурно росла. Добыча нефти в России (в основном в том же Баку) за годы войн и революций сократилась в 10 раз, на ее возрождение и техническую модернизацию тоже требовались громадные деньги. Страна остро нуждалась в буровых установках, трубах, нефтеналивных судах — все это тоже требовалось покупать на Западе. В сентябре 1920-го по поручению Красина сотрудник ВСНХ М. Багдатьян составил для Политбюро отчет о состоянии нефтяной промышленности, где делался вывод, что быстро восстановить ее без иностранного участия не удастся. На основании этого Красин уже в следующем году пытался добиться выделения в концессию иностранцам ряда нефтеносных районов.

Видел он и перспективы развития отдаленных окраин, в том числе его родной Сибири, о богатствах которой он знал не понаслышке. Потерпев неудачу в привлечении к их освоению западных предпринимателей (об этом чуть ниже), он решил обратиться к японцам, хотя отношение к ним в Советской России было весьма подозрительным. В 1925 году в интервью корреспонденту одной из японских газет он сказал, что, на его взгляд, создание советско-японских совместных предприятий несравненно важнее, чем развитие одних только торговых отношений. Отвечая на критику представителей японских деловых кругов, считавших, что советская монополия на внешнюю торговлю препятствует развитию торговли между двумя странами, он твердо ответил, что Советское правительство не отменит монополию даже ради очень крупных инвестиций, поскольку она является непременным условием государственного планирования — основы советской экономики.

В том же 1925 году он писал, что Советский Союз, конечно, может «подняться на ноги» без заграничной помощи — в то время это было уже очевидно. Но для этого, по его подсчетам, требовалось 20–25 лет, а привлечение западных средств, технологии, опыта управления позволит сделать это гораздо быстрее — за пять — семь лет. По его мнению, добыть огромные средства на модернизацию экономики без внешних заимствований можно только с помощью увеличения налогов и внутренних займов, что неизбежно ударит по благосостоянию народа и вызовет серьезные внутренние проблемы. Так и случилось, когда сталинское руководство в конце 20-х начало без масштабного использования иностранных средств свою ускоренную модернизацию — ее ценой стали громадные жертвы, массовый голод и падение уровня жизни.

Финансово-кредитному делу, как и многому другому, Красину пришлось учиться на ходу, но в итоге он овладел им вполне профессионально. Он видел два главных источника привлечения иностранного капитала в советскую экономику — кредиты и концессии. Первые советское руководство всегда охотно брало (вплоть до конца существования СССР), но западные страны и компании, как уже было сказано, куда менее охотно стремились их давать. Концессии, напротив, всегда были желанными для западных предпринимателей, но тут ставили препоны уже советские лидеры, опасавшиеся проникновения в страну «империалистов». Что касается кредитов, то Красин делил их на несколько категорий, предлагая гибко использовать по разным направлениям. Он считал возможным получение краткосрочных займов (которые, как он считал, помогают развитию внешней торговли) с низким процентом годовых, чтобы дать советским агентствам возможность или продать товары, или обменять их на урожай или сырье у непосредственных производителей. Однако прежде всего он хотел добиться долгосрочных кредитов (на 10–20 лет) в виде займов или оборудования для развития производства.

Убеждая руководителей страны в необходимости иностранных кредитов, Красин говорил и писал в статьях о том, что кредиты (как и внешняя торговля) помогут укрепить доверие западных стран к СССР. Он считал, что эти страны не смогут долго игнорировать огромный российский рынок, что жадность заставит их помогать Советской России, несмотря на классовую враждебность к ней. По его подсчетам, государству для успешного развития требовался заем в 2 млрд. золотых рублей, что казалось чрезмерным как любой западной стране, так и советскому руководству — валовой национальный продукт в 1925 году был существенно ниже. Понимая, что шансы получить такую сумму невелики, Красин носился с идеей создания для ее реализации консорциума западных стран под эгидой Лиги Наций, которому можно было предложить самые выгодные условия. По его мнению, при ставке 7–8 % Россия вполне смогла бы выплачивать ежегодно по 160 млн. рублей в год, зато в итоге ей удалось бы модернизировать промышленность и конкурировать с Западом уже на равных.