Леонид Красин. Красный лорд

^{Технологический институт в Санкт-Петербурге. Открытка}

В итоге Красин-старший был помилован так же произвольно, как и осужден: можно предположить, что Александр Дмитриевич Горемыкин, много сделавший для Иркутска и всей Восточной Сибири, мало интересовался этим, видя в Борисе Ивановиче прежде всего носителя близких ему прогрессивных взглядов. Об этом тоже пишет Соломон: «Человек он был мало образованный — насколько помню, он прошел только курс уездного училища. Но уже в моей памяти он много занимался и читал самостоятельно и по своим понятиям был человеком весьма прогрессивного направления. Будучи уездным начальником в Сибири, он по должности имел непосредственное соприкосновение с политическими ссыльными, к которым относился очень хорошо, не только не притесняя их, но, наоборот, стараясь всячески облегчить их тяжелое положение».

^{Леонид (справа) и Герман (слева) Красины в Технологическом институте. [ГАРФ]}

Первое время по возвращении из Сибири Борис Иванович с женой и детьми жил в Харькове с Леонидом; когда тот уехал на службу в Баку, они переехали к Герману в Москву, где через некоторое время Красин-старший получил должность заведующего одним из участков шоссейной дороги. Пережитые испытания подорвали его здоровье; последние годы он страдал сердечной болезнью и с трудом выполнял несложные служебные обязанности. В 1901 году он простудился, перенес крупозное воспаление легких в тяжелой форме и через несколько месяцев, 23 июня, умер от паралича сердца: этому «старику» было всего 55 лет. Герман вспоминает: «До последних минут он сохранял полную ясность мысли, и я помню, как среди мучений болезни радовался он первым проблескам революции и как мужественно ждал собственного своего конца. Леонид Борисович приезжал из Баку навестить отца во время болезни, а потом и проводить его в могилу. Он похоронен на церковном кладбище при селе Пушкино Московской губернии».

После смерти Бориса Ивановича его вдова Антонина Григорьевна поселилась в Москве у дочери Софьи, которая вышла замуж за студента-сельскохозяйственника, сына сибирского купца Михаила Лушникова. «Квартира сестры, — пишет Герман, — как и моя, нередко служила в Москве для явок, собраний и пр., и „бабушка“ была дружна и близко знакома со многими товарищами Леонида, старыми подпольщиками. В восстание 1905 года ей пришлось быть хранительницей печати ЦК, которую она прятала в своей прическе и в таком виде не раз проходила по улицам через военные и полицейские кордоны».

Это тоже часть большевистской мифологии: мать героя под его влиянием, отбросив предрассудки, встает на сторону революции. Нечто подобное говорилось о матери Ленина и других, но это изрядное преувеличение: если они и помогали революционерам, то только ради своих детей, для которых поистине были готовы на всё. Явно преувеличено и сочувствие революционному делу ветерана полицейской службы Бориса Ивановича — хотя несправедливое наказание и в самом деле могло вызвать у него (как и у его сына) ненависть к власти, он вряд ли мог желать свержения монархии. Да и сам Леонид вплоть до 1905 года писал слово «Государь» с большой буквы — так велика была сила привычки…

Из детства Красин вынес в первую очередь уверенность в том, что человек может достичь многого, опираясь на тесный круг людей, которым можно доверять. Сначала таким кругом для него была семья; потом, когда ее не стало, он пытался найти опору в партии, работе, отношениях с женщинами. Но все это так и не стало альтернативой той дружной семье, которую он знал в ранние годы жизни и которая так и осталась для него потерянным навсегда раем.

Глава 2. Его университеты

Когда семнадцатилетний Леонид Красин прибыл в столицу Российской империи, он даже не думал об участии в революционном движении, мечтая о научном или техническом поприще. Позже он вспоминал: «В сущности говоря, все мы из средней школы вышли политически совершенно нейтральными юношами, с устремлением больше в сторону химии, технологии и других прикладных наук». Примером для него был земляк Дмитрий Менделеев, который в это время деятельно участвовал в создании первого в Сибири Томского университета (откройся он годом раньше, Красин вполне мог бы поступить туда). Экономика России в те годы бурно развивалась, ей требовались технические кадры, и спрос на выпускников Технологического института был очень высок. К концу 1880-х годов он стал вторым по величине институтом империи, уступая только Рижскому политехническому. В годы реформ его возглавлял видный ученый-механик И. А. Вышнеградский, ставший позже министром финансов, а в 1879 году его сменил химик Н. П. Ильин — возможно, это было для Красина дополнительным аргументом для поступления именно на химический факультет.