Леонид Красин. Красный лорд

^{Красин с дочками в Царском Селе. 1913 г. [Семейный архив К. д’Астье]}

^{Приемные дети Красина — Владимир, Нина и Андрей. [Семейный архив К. д’Астье]}

Красин тоже несколько раз выступал на Капри, излагая основы конспирации и организации подпольных типографий. До практических занятий по изготовлению и метанию бомб на сей раз дело не дошло — итальянская полиция этого бы не оценила. Попутно он по старой памяти исполнял функцию администратора и казначея школы, проведя там почти все лето. Морской воздух, купания и рыбалка укрепили его здоровье и отвлекли от партийных склок, но довольно скоро ему стало скучно. Его не интересовали ни философия Богданова, ни богостроительство Луначарского, ни марксистская история Покровского; хотелось вернуться в Берлин, к генераторам и электросетям. Каприйская идиллия закончилась трагично: 10 сентября в Москве покончил с собой его младший брат Александр, которому было 33 года. Причины назывались разные: затяжная болезнь (туберкулез), депрессия, несчастная любовь. Герман после вспоминал о «романтической неудаче, которая в значительной мере самим же им была создана».

Смерть брата так потрясла Красина, что в его письме матери прорезались совершенно необычные для него поэтические нотки: «Бедный мой, милый мой брат! Бедная, многострадательная моя мама! Что же это такое. Какой ужас. Сон, кошмар. Кровью обливается сердце, что случилось, как, почему все окружающее сразу стало иным. Родные вы мои, мама, братья, сестры. Все легче было бы быть сейчас вместе, вместе выплакать слезы над могилой милого нашего незабвенного Санушки. Бедный мой мамик, как мне хотелось бы плакать у тебя на коленях, как когда-то в детстве. Опять на твою родную, святую голову свалилась тяжелая беда, и опять мне, твоему первому, твоему больше всех других обязанному тебе сыну не дано поддержать тебя в первые минуты и дни горя!» Полиция, знавшая о горячей любви Красина к близким, надеялась арестовать его, когда он приедет на похороны, но он там не появился. В доме его сестры Софьи был задержан похожий на него человек, но это оказался его знакомый, адвокат Д. Постоловский.

Тем временем в Париже разыгрался последний раунд борьбы «левых большевиков» с руководством партии. Богданов 28 декабря направил в ЦК письмо, где сообщалось о создании «литературной группы» под названием «Вперед» — так называлась первая социал-демократическая газета, выходившая в Киеве, что намекало на возвращение к «истокам» партийной теории. Тогда же был опубликован манифест группы, где ленинцы обвинялись в диктаторских замашках и отходе от истинного марксизма. В составе группы вместе с Богдановым, Горьким, Луначарским, Покровским, Лядовым был указан и Красин, но нет никаких данных, что он участвовал в каких-либо собраниях группы или в издании выпускаемого ею журнала. В то время как он сохранял приверженность тактике «отзовизма», «впередовцы» отошли от нее, заявляя, что легальные методы борьбы тоже имеют право на существование и все зависит от конкретной ситуации.

^{Алексей Путилов}

Богданов пытался сплотить разнородных участников группы вокруг своего лозунга «пролетарской культуры», но это не удалось — единственным сплачивающим фактором стало их недовольство Лениным и его «диктатом». В итоге некоторые слушатели школы на Капри, включая ее главного энтузиаста Вилонова, отреклись от Богданова и уехали к Ленину в Париж (сам Вилонов вскоре умер от туберкулеза). Осенью школа фактически прекратила существование, и «впередовцы» организовали новую, в Болонье, но и она проработала недолго. Тем временем Ленин сумел примириться с патриархом социал-демократии Плехановым, поскольку оба отвергали как правых меньшевиков-«ликвидаторов», так и левых «отзовистов». На пике их дружбы, в январе 1910 года, в Париже состоялся пленум ЦК, где ленинцы согласились покончить с фракционностью, закрыли Большевистский центр и газету «Пролетарий», согласившись заменить ее общепартийным изданием «Социал-демократ». Тогда же, как уже говорилось, была поставлена точка в деле с наследством Шмита: меньшую часть денег передали ЦК, а большую отдали на хранение немецким товарищам Францу Мерингу, Кларе Цеткин и Карлу Каутскому.