Леонид Красин. Красный лорд

На новом месте Красин продолжал печатать не только «Искру», вмиг ставшую для большевиков «нерукопожатной», но и другие печатные издания меньшевиков и эсеров. Это сразу же вызвало недовольство Ленина и его сторонников, прилепивших ему ярлык «соглашателя». А ведь еще недавно Ленин, познакомившийся с Никитичем на съезде, добился его включения в Центральное техническое бюро — орган связи между русским подпольем и заграницей. На него возлагались большие надежды как на «практического работника», способного обеспечить не только печатание революционной прессы, но и не менее важные задачи — сбор денег и оружия для будущей революции. И вот теперь столь многообещающий товарищ подвел в самый ответственный момент борьбы за лидерство в партии… Впрочем, Ленин знал, что таких моментов будет еще много и в какой-то из них Никитич может снова оказаться полезным.

Пока же бакинский «соглашатель» продолжал проявлять неуступчивость. Когда после изгнания из «Искры» Ленин выступил за созыв нового съезда партии, чтобы вернуть на нем утраченные позиции, Красин был одним из тех, кто решительно выступил против: зачем тратить время и силы, чтобы и дальше сотрясать хрупкое единство партии, рискуя ее окончательным развалом? Постоянные нападки Ленина в ЦК, где преобладали меньшевики, вызывали его недоумение, особенно после того, как летом 1904-го Ильич со своими сподвижниками создал в Женеве, по сути, альтернативный ЦК, позже переименованный в Бюро комитетов большинства. После этого Ленина фактически исключили из ЦК, где из большевиков осталось только четверо «соглашателей» — Красин, И. Дубровинский, А. Любимов и

Д. Постоловский. Среди них Красин был самым способным и авторитетным, и Т. О’Коннор справедливо отмечает: «В то время Красин был единственным серьезным конкурентом Ленина, несомненно, превосходившим его в умении руководить практической революционной работой».

^{9 января 1905 г. в Петербурге}

И тогда, и много позже он был единственным из социал-демократических лидеров, кто занимался не журналистикой, литературой, экономическими науками, а инженерной работой — проще говоря, умел не говорить или писать, а делать что-то полезное. К тому же он, в отличие от многих других, провел жизнь в России, а не в эмиграции или в заключении (тоже не дающем представления о реальной жизни), объездил все ее регионы и хорошо знал реальные нужды и чаяния ее жителей. Немаловажно и то, что своим прямым и ясным умом он всегда искал — и находил — кратчайшие пути достижения цели. Всё это в перспективе могло сделать его опасным конкурентом Ленина в борьбе за власть, кандидатом в будущие вожди.

Но стремился ли он к власти? Кое-кто из знавших его отвечает на этот вопрос утвердительно, как Виктор Окс, которому Красин будто бы после революции доверительно признался: «Я отравлен жаждой власти». Конечно, ему нравилось руководить людьми (например, рабочими его электростанции), организуя их для выполнения каких-то сложных и, что немаловажно, общественно полезных задач. Он претендовал на особое отношение к себе, ему нравилось, когда им восхищаются, смотрят с обожанием. Но к власти как к привычке подавлять и контролировать людей, навязывать им свои взгляды и принципы он всегда был равнодушен. Относясь с иронией ко многому, в том числе и к себе, он не мог и подумать, что превратится когда-нибудь в вождя, стоящего на Мавзолее, над головами колышущихся внизу «народных масс».

^{Фабрика Морозовых в Орехово-Зуеве}

Но пока что такая перспектива не угрожала никому из лидеров малочисленной (менее 20 тысяч человек) партии, загнанной в подполье или в эмиграцию. Красин по-прежнему считал, что для успеха в борьбе с царизмом ей нужно максимальное единство, даже ценой уступок, но многие его товарищи предпочитали бороться за власть (пускай и подпольную) в своих организациях. Такая борьба развернулась и в Баку — и не только между большевиками и меньшевиками, но и между представителями разных национальностей, проживающих в городе. Среди грузин наибольшее влияние приобрели меньшевики, хотя было и влиятельное большевистское ядро, а в большевистской фракции преобладали русские и армяне. Азербайджанцы (татары) образовали свою социал-демократическую организацию «Гуммет», существовавшую независимо от партийного центра. Трения между ними то и дело выходили наружу, угрожая безупречной системе конспирации, налаженной Красиным и его товарищами. Пребывание в Баку все меньше нравилось ему, к тому же Баиловская электростанция была построена, а новой работы пока не было.