Леонид Красин. Красный лорд

Казалось, Красин прочно вошел в пантеон героев революции: в его честь вслед за «бэконным» заводом называли улицы и площади, фабрики и пароходы. Были выпущены как его собственные сочинения, так и два больших сборника мемуаров и документов, куда вошли свидетельства более 40 человек, знавших Красина и работавших с ним в разные годы. Воспоминания о Красине появлялись и в прессе, но уже в конце 20-х их публикация, как по команде, прекратилась. Книга мемуаров самого Красина «Дела давно минувших дней» в последний раз была переиздана в 1934 году, потом наступила тишина. Старые большевики, тем более такие «нетипичные», как Красин, пришлись не ко двору в новую эпоху, когда многие друзья покойного ушли из жизни с клеймом «врагов народа». Правда, его недоброжелатели разделили ту же участь, но симпатий Сталина и его соратников к Красину от этого не прибавилось, как и от похвал в его адрес, регулярно доносившихся из-за границы.

Жившая в Англии дочь Красина Людмила Матиас вспоминает даже, что видела изданную в СССР книгу, где о ее отце говорилось как о «ренегате большевизма». Это явная ошибка: формально Красин оставался «видным деятелем Коммунистической партии и ветераном революции», но фактически его, по Оруэллу, объявили «небывшим».

* * *

Разоблачение культа личности вернуло из небытия многих деятелей революционного движения, в том числе и Красина. Уже в конце 50-х его имя стало появляться в опубликованных воспоминаниях таких ветеранов партии, как Н. Крупская, Г. Кржижановский, Н. Буренин. В начале следующего десятилетия одновременно появились посвященные Красину книги Р. Карповой и Б. Могилевского; последний, один и в соавторстве, написал на эту тему целых три книжки. В 1968 году вышли книга Б. Кремнева о Красине в серии «ЖЗЛ» и исследование

С. Зарницкого и Л. Трофимовой «Советской страны дипломат», посвященное его дипломатической работе. Эти и другие книги и статьи о Красине рисовали его истинным «бойцом ленинской гвардии», лишенным страха и сомнений твердокаменным большевиком; при этом «неудобные» факты его жизни (например, разногласия с Лениным) просто опускались. Особых находок авторы книг не совершали, просто пересказывая с разной степенью беллетризации воспоминания героя и его современников.

Входило это в задачу авторов или нет (думается, вряд ли), но созданный ими образ Красина оказался удивительно созвучен эпохе «оттепели» с ее поисками «социализма с человеческим лицом». Это было лицо Красина — элегантного, яркого, вольнодумного, так непохожего на партийных вождей 60-х. Не случайно именно тогда он впервые стал героем художественной книги, во многом вернувшей ему популярность. Речь идет о романе Василия Аксенова «Любовь к электричеству», который вышел в 1971 году в основанной «Политиздатом» серии «Пламенные революционеры». Цель серии была двоякой: с одной стороны, «очеловечить» и романтизировать образы революционных деятелей прошлого (прежде всего большевиков), с другой — отвлечь популярных и не слишком довольных властью авторов «в сторону от злободневных тем, чтобы не писали о современных делах, не описывали реальную советскую действительность, а ушли в историю и там копались». Любовь к истории, как говорят, подогревалась щедрыми гонорарами, что было немаловажно для фрондирующих писателей вроде Аксенова, которых в те годы печатали редко и неохотно.

Если вначале автор согласился только ради гонорара, то постепенно личность Красина его увлекла. Легендарный революционер оказался (или показался Аксенову) близким его любимым героям — остроумным авантюристам, игрокам с опасностью. Его книга — рассказ лишь о нескольких годах жизни героя, посвященных подпольной большевистской работе. Притом рассказ совершенно фантастический, полный вымышленных лиц, событий и документов, хоть и отражающий основные этапы тогдашней красинской биографии. Роман написан по-аксеновски ярко и карнавально (можно привести хотя бы фамилии отрицательных героев — Луев, Шаринкин, Ехно-Егерн), но поднимает и серьезные проблемы. В нем показана трагичность революции, в которой гибнут молодые представители семьи Бергов (намек на семью фабриканта Шмита), причем смысл их гибели только в том, что их деньги по завещанию достаются партии. Сам Красин исподволь представляется не только героем революции, но и ее жертвой, новым Фаустом, которого заманивает в свои сети Ленин-Мефистофель.