Леонид Красин. Красный лорд

Итог противостоянию Ленина и «отзовистов» подвело совещание расширенной редакции «Пролетария», состоявшееся 29 июня в Париже. Оно решило исключить Богданова из БЦ по обвинениям в «ультиматизме», «ревизионизме», попытке раскола партии и создании раскольнической школы на Капри, которая еще даже не начала работать. На том же заседании было решено уничтожить всю переписку Ленина и Красина, раскрывающую роль вождя в организации «эксов», которые теперь при общем согласии «повесили» на Красина и Богданова (хотя денег с них больше никто не требовал). Другое решение предусматривало обращение к ЦК с просьбой исключить Богданова не только из БЦ, но и из партии.

Красин, которого пока решили не трогать, 30 июня отозвался на решение редакции возмущенным письмом: «Я прибыл в Париж с целью принять участие в заседании расширенной редакции „Пролетария“, но по ознакомлении с принятыми уже резолюциями вынужден отказаться от этого намерения. Резолюцией 10-ти уже удален из коллегии тов. Максимов (Богданов. — В. Э.), удален без сколько-нибудь доказательной мотивировки, ибо голословная ссылка на отсутствие „принципиального и тактического единства“ по отношению к старому товарищу <…> свидетельствует, конечно, лишь о пламенном желании вашем „извергнуть его из своей среды“ и ни о чем больше». Он потребовал отмены исключения Богданова и других решений заседания, угрожая в случае отказа выйти из БЦ. Завершалось письмо так: «Впредь до отмены этих беззаконных, нарушающих все партийно-организационные нормы и бьющих в лицо постановлениям и избраниям большевистской части съезда, актов и восстановления нормального состава коллегии БЦ я не могу рассматривать ваших собраний иначе, как собрания частной группы, хотя и хорошо спевшихся друг с другом товарищей».

Остается загадкой, почему Ленин и его сторонники так ополчились на Красина, хотя он, в отличие от Богданова, не оспаривал ни их теории, ни их власть. Возможный ответ дает переписка председателя Московского охранного отделения полковника М. Ф. фон Котена, которому 24 июня 1909 года было доложено: «Члены Большевистского центра Богданов, Марат и Никитич перешли к критике Большевистского центра, склонились к отзовизму и ультиматизму и, захватив крупную часть похищенных в Тифлисе денег, начали заниматься тайной агитацией против Большевистского центра вообще и отдельных его членов в частности. Так, они открыли школу на острове Капри, у Горького». 7 июля фон Котен, подкорректировав эту информацию на основе других данных, сообщил начальству: «Никакой агитации против Большевистского центра указанные три лица не ведут; школа открывается не на похищенные в Тифлисе деньги, а на деньги, пожертвованные Горьким и другими лицами… У Богданова, Марата и Никитича идут, отчасти на почве философского и тактического разногласия, а главным образом на личной почве, трения с Лениным».

Информатор (вероятно, Житомирский) явно передал охранке распространяемые в партии слухи о том, что раскольники открывают свою школу на присвоенные ими партийные деньги — и не просто деньги, а награбленные в банке вопреки партийному запрету. О роли в этом Ленина никто не знал (документы-то уничтожены), зато о причастности Никитича как финансиста партии знали многие, поэтому его и надо было втянуть в это дело, убрав заодно фигуру, раздражающую меньшевиков — с ними Ильич опять пытался договориться на почве одобрения — вопреки «отзовистам» — думской работы социал-демократов. В закрепление успеха в «Пролетарии» 11 сентября вышла ленинская статья «О фракции сторонников отзовизма и богостроительства», где было объявлено, что газета (читайте «партия») признала Богданова фракционером и сняла с себя «всякую ответственность за его политические шаги».

^{Дом Красиных в Царском Селе. [Семейный архив К. д’Астье]}

О Красине в статье ничего не говорилось — то ли он был тоже исключен из Большевистского центра, то ли сам, как и обещал, отказался участвовать в его работе. Вероятнее второе, поскольку вслед за Богдановым из БЦ исключили только Григория Алексинского и ветерана революции Виргилия Шанцера — того самого «Марата» из документов охранки. Правда, в ноябре в газете «Утро России» появилось сообщение, что из РСДРП изгнаны также Луначарский, Горький и другие большевики, и теоретику богостроительства пришлось публиковать опровержение. Известно, что еще в июле он вместе с Красиным, Богдановым и историком

М. Покровским работал на Капри над документом, критикующим ленинское руководство. В августе на острове открылась задуманная ими социал-демократическая школа для просвещения пролетариата. Еще зимой на Капри прибыл молодой рабочий Никифор Вилонов, горячо поддержавший дело организации школы; следующей весной он вернулся, привезя из России первых слушателей — 15 рабочих, к которым присоединился десяток эмигрантов. Им читали лекции Богданов, Луначарский, Горький и даже старейший революционер Герман Лопатин, который рассказывал о своих встречах с Марксом.