Леонид Кучма

А пока что говорят о возможности возвращения в Украину Николая Мельниченко. Народный депутат Нестор Шуфрич заявил, что понимает «двойственную ситуацию, в которой сейчас оказался нынешний президент страны Виктор Ющенко». «Если господин Мельниченко приедет в Украину и получит звание генерала и звание Героя Украины, то представляю, какое это будет искушение для других охранников», - сказал он.

Юлия Мостовая сравнила Мельниченко с Горлумом, который, совершив преступление, стал обладателем кольца власти. И задала некоторые важные вопросы. Вот они.

Кто стоял за группой, которая проводила записи в президентском кабинете? Кто знакомился с записями в оперативном порядке и были ли такие люди? Кто мог не в ноябре, как вся страна, а в июне знать о слежке за Гонгадзе, об отношении Кучмы к нему? Все ли записи Мельниченко отдаст в руки прокуратуры или опять им будут произведены определенные изъятия? Будут ли переданы Пискуну записи бесед с голосами представителей новой власти?

Мостовая подметила еще одну очень важную особенность: «Вопросов сейчас гораздо больше, чем ответов, и ставить эти вопросы будет не только следствие, не только борцы за чистоту политических рядов, но и борцы с Украиной как таковой. В этой связи весьма любопытны заявления людей Березовского о вроде бы имевших место встречах Николая Мельниченко с руководством российской ФСБ». Раскрутка этого следа вполне может привести к тому, что окажется: идея давления на Кучму возникла в Москве, а ее исполнителями были представители украинских спецслужб.

Мостовая привела расшифровку интервью одного из сторонников Березовского, бывшего подполковника ФСБ Александра Литвиненко агентству «Интерфакс-Украина». Конечно, его следует рассматривать только в качестве одной из версий.

«- Несколько лет назад Николай останавливался у меня дома, и я организовывая ему встречу с Борисом Березовским. Тогда Мельниченко просил средства на распечатку пленок и на проведение экспертиз. Я организовывая эту встречу. У меня с Мельниченко сложились доверительные отношения - у нас в принципе и были доверительные отношения до последнего времени - до заявления (Мельниченко на имя Турчинова. - ИУ.) - оно меня шокировало. И в связи с тем, что он сделал это заявление, я больше молчать не собираюсь и буду говорить, как было на самом деле, что мне известно по этому делу.

Вчера я написал официальное заявление председателю комиссии Григорию Омельченко об обстоятельствах, известных мне по „кассетному скандалу“ и отправил факсом.

У меня был один разговор с Мельниченко. Мельниченко меня прямо спросил, не считаю ли я его предателем. Я почти дословно говорю - я вспоминаю этот разговор - я ему говорю: Николай, то, что ты записывал президента, это с одной стороны достаточно аморально - тебя поставили охранять человека, а ты его записывал. И поэтому ты пока еще нигде явно не озвучил, почему ты это делаешь - то есть, какой умысел у тебя был записывать президента. Он мне сказал, что… Да, и еще я ему сказал, ты знаешь, Николай, я, конечно, - я тоже служил в спецслужбах достаточно длительное время - я никогда не поверю, что ты сделал это один, потому что несколько лет записывать президента в его кабинете, а там записи велись несколько лет, то это достаточно сложно, я не верю, что ты это делал один. Он мне рассказал, что, значит, как бы… за этим стоял Марчук, председатель КГБ Украины. Он начал писать за два года до того, как с Морозом… Вот два года до этого они начали записывать. Записывали около двух лет. И он сказал, если даже логически посмотреть - покушение на Гонгадзе организовывали значительно позже. Понимаете? Здесь это очень важный момент, что покушение на Гонгадзе было организовано значительно позже, а записывать начали намного раньше. Поэтому это не связано с делом Гонгадзе. И он мне сказал, что, значит, все это дело организовал Марчук, бывший председатель КГБ Украины, который в то время занимал должность председателя СНБО.