Леонид Кучма

Второе… У нас, мужиков, может что-то крутиться, вертеться, но самое главное - это дом, семья, дети. Я могу сказать, что с января месяца он беспокоился за младшую дочь, которая учится за границей, и за старшую - она полгода назад родила внука, о котором они просто мечтали. Опасения за детей просматривались. А по поводу того, что он готов взять оружие и свести счеты, - не было такого, конечно.

Третьего числа мы, не сговариваясь, с Брылем, который нес портрет (на похоронах), Подолякой, Ходаревым приехали на корты, на Труханов остров. Я в последнее время в обеденный перерыв дважды в неделю обязательно приезжая туда к нему. И поддержать, зная, что ЮФ 4 числа идет в ГПУ, и потому, что очень много людей обращалось, зная, что у него 5 числа день рождения: хотели поздравить. Им неудобно было выходить напрямую и, по старой памяти, обращались ко мне, зная, что я с ним общался, не ушел. Остался возле семьи, возле него…

Я уже ехал туда, позвонил Костя Брыль и спросил: как ты смотришь, чтобы поехать? Говорю: я уже еду. Он: ну тогда мы тоже. Я подъехал, были Гусаров и Буряк, они уже закончили игру и уехали вскоре, а мы остались. Так вот: какого-либо волнения у него не было. Мы договорились о том, что в полдесятого все вместе встречаемся возле ГПУ - я, Брыль, Подоляка и Ходарев. Ну и плюс еще Виктор Семенович Радецкий должен был подъехать.

– То есть как группа поддержки?

– Да. Подъехать, чтобы он нас увидел, увидел поддержку. Мы понимали, что там куча журналистов будет, камеры и прочее, ажиотаж большой. Чтобы он был не сам. Он вначале не хотел, но потом согласился.

– То есть у него не было каких-то иных соображений, он собирался ехать туда?

– Да. А в обеденный перерыв мы должны были уже подъехать обсудить празднование дня рождения. Людей, которые хотели поздравить, было много, их же надо было где-то собрать… Здесь, где он играл в теннис, или в другом каком-то месте.

– Не разговаривал ЮФ с Шокиным или Пискуном?

– Нет, если бы разговаривал, он бы сказал.

– То есть он воспринял информацию с телеэкрана как приказ явиться в прокуратуру. А почему не была вручена повестка?

– Не знаю. Повестки не было. Родственники не видели, ни жена, ни дети, однозначно никто. Не было ее. Он увидел по телевидению, он законопослушный гражданин, понимал, что надо идти. И потом понимал, что если не придет, его начнут искать, ловить и так далее…

– То есть если расценивать это юридически, то намерения ЮФ прийти на допрос - это был акт доброй воли?

– Естественно. Он на девять утра заказал машину, вернее, водителя.

– Сейчас многие говорят, что на 9.00 заказал машину. Водитель находился на территории дачного участка.

– Нет, он в Киеве, в другом районе живет - привез, уехал.

– Какой машиной пользовался ЮФ? Служебным автомобилем? Из парка МВД?

– Да.

– А марка?

– Не помню, вроде „фольксваген“.

– В котором часу вы расстались на теннисном корте?

– В девять вечера.

– Каких-то депрессивных состояний, разговора о том, что я не пойду, что меня арестуют, не было?

– Нет, ничего такого не было. В основном говорил о праздновании дня рождения пятого января. Он, когда уезжал, приоткрыл дверцу и сказал: „Ну все, пока, до завтра. В полдесятого“. И уехал.

– Какие-то были специфические фразы, или каким-то иным образом он мог дать понять, что пытался кому-то позвонить? Ведь много разговоров было, что ЮФ пытался дозвониться к Кучме, который в это время был в Карловых Варах, что он пытался дозвониться до Литвина… Слышали ли вы что-то об этом?

– Говорить?

– Для этого и собрались.

– Что касается президента (Кучмы), мне ничего неизвестно. Что касается второго, то он пытался выйти с ним на связь. Он давал поручение водителю набирать с его телефона мобильный номер. Понятно, что напрямую он не выходил, это или через охрану, или через помощника.

– Что говорил помощник?

– Мне это неизвестно. Сначала сказал, что занято, а потом - отдыхает, либо это охрана сказала…

– В девять часов вы расстались. Что произошло дальше?

– Он хотел остаться ночевать там, на Трухановом острове. Я не хотел его оставлять. Я сказал, что остаюсь ночевать здесь. Потом Подоляка сказал, что остается ночевать, перезвонил супруге и сказал открытым текстом: у шефа здесь не очень хорошая ситуация и я его оставлять не хочу, остаюсь здесь. Когда Юрий Федорович увидел, что мы не оставим его, он повернул все так, что вроде бы все хорошо, чтобы у нас никаких сомнений не было. Сказал: „Супруга там, на даче, надо ехать, привести себя в порядок. Завтра нормальный внешний вид нужно иметь, Я еду домой, буду ночевать дома. В общем, встречаемся завтра в полдесятого, кто не сможет - в тринадцать ноль-ноль здесь“. Сел в машину и поехал.

– Когда вы узнали о трагических событиях?

– Где-то в восемь часов утра. Я ехал на работу, мне позвонил водитель: он плачет. Я думал, что, может, из-за жены…

– Где вы в это время находились? Во время звонка водителя?

– Где-то в районе „Биллы“, на Окружной дороге. Я сразу развернулся и помчался в Кончу-Заспу.

– Подождите, ведь своего водителя ЮФ вызывал на 9.00, почему он уже в 8.00 был там?