Леонид Квасников. Разведчик эпохи атома и космоса

Это был мой первый вызов к руководителю, и я, весь подтянувшись, коротко изложил свои впечатления. Глаза Квасникова светились живым интересом к собеседнику. Зная о его нетерпеливой конкретности в беседах, я приготовился отвечать на вопросы коротко и четко.

Невысокая крепкая фигура прохаживающегося по кабинету временами вспыхивала от солнечного света, обильно льющегося в окна восьмого этажа.

Я был весь внимание. Но ни волнения, ни тревоги от общения с руководителем не испытывал — атмосфера в кабинете была более чем доверительной. И создал ее за считанные минуты человек номер один в НТР.

— Химическому направлению НТР вменяется обслуживать все, что летает, плавает и бегает по земле. Речь идет не только о наполнении ядерным веществом ракет и снарядов, но и о высококачественных материалах, без которых военная техника не полетит и не поплывет. Сейчас это специальные пластмассы и каучуки, смазки и покрытия, работающие в условия высоких и низких температур и агрессивных сред. И еще — химическое оружие, технология производства твердых ракетных топлив…

Квасников внушал мне, казалось бы, общеизвестные истины, но это говорил идеолог НТР, и потому его слова западали мне в душу на многие годы.

Таким Квасникова я больше не видел. Прошло еще несколько мгновений, и под тяжестью забот Квасников угас, его раскованность исчезла, вероятно, уступив место голому рационализму. Передо мной вновь был мой руководитель — „застегнутый на все пуговицы".

— А пока, до отъезда в Израиль, удели внимание „крыше“ — готовь легенду твоей работы за рубежом.

Так я первые услышал, что мне предстоит работа в Израиле.

— Готовься тщательно. Главное направление — химия. Побольше читай литературу о разведке, и не только о советской. Кстати, ты читал перевод книги американского разведчика Фараго?

— Да, конечно. В разведшколе нас такой литературой не баловали. Я изучил книгу тщательно. Разведка чужая, а вот мысли в его воспоминаниях интересные…

— И что больше всего обратило на себя внимание? Ну, например, в его оценке русской разведки, нашего разведчика?

Книгу я действительно штудировал основательно, делая выписки. Она хранилась в спецбиблиотеке под грифом „ДСП“ — для служебного пользования. Это было издание „Академкниги“, но для узкого круга лиц: партийной элиты, госбезопасности, МИДа. Идеологические шоры не допускали простого советского смертного до литературы о чужой разведке, тем более что супершпион из США был венгерского происхождения.