Леонид Слуцкий. Тренер из соседнего двора

Может, чемпионат мира 2018 года спасет Волгоград? Слуцкий, чьи портреты как посла ЧМ-2018 развешаны вместе с постерами Елены Исинбаевой по всему городу, мечтает об этом как мало кто другой.

• • • • •

«Тем, что Чувальский меня уволил, по существу, он дал толчок моей карьере, – убежден Слуцкий. – Но это я теперь понимаю. А тогда это было нереально болезненно. Для меня это была просто трагедия. Спросите у мамы».

Но Слуцкий не раз за свою тренерскую карьеру (да и разве только тренерскую, если вспомнить падение с дерева?) убеждался в справедливости максимы: «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее».

Жизнь Слуцкого – как раз об этом.

Глава III В глухой станице и на калмыцком чердаке

«Я не служил в армии, зато полгода работал в Полтавской», – смеется Слуцкий.

Это сейчас он смеется. А о настроении, которое у него было тогда, в 2001-м, мне рассказал президент ДФЛ Виктор Горлов, навестивший его в глухой станице Краснодарского края:

«Приехал в Полтавскую, хотел Лёню морально поддержать. Со мной была Берта Григорьевна Панова-Забелина (многолетний координатор ДФЛ. – Прим. И. Р.), относившаяся к нему вообще как к сыну. Он всегда, приезжая в Москву, останавливался у нее в доме. Она и с Людмилой Николаевной дружила.

Приехали, посмотрели – и у меня тогда если слезы и не навернулись, то на душе скребнуло сильно. Полтавская – это маленький райцентр, 8–10 тысяч населения (по данным на 2010 год – 26,5 тысячи. – Прим. И. Р.). После таких условий, какие он имел в Волгограде, уехать в станицу, жить там при стадиончике, где они с грехом пополам кормились…

Грусти у меня было море. Ведь «Олимпия» для меня много значила, для меня это был флаг Детской лиги. И Слуцкий вместе с Чувальским, каждый по-своему, эту команду олицетворял. Для меня это был очень тяжелый развод. И Лёню я нашел подавленным.

У нас был нормальный разговор, слез я не лил. Не для этого же приехал, а наоборот, для поддержки. Деталей не помню, но, думаю, говорил: «Все будет хорошо». И, зная, как он работал в Волгограде, я действительно верил в это. Хотя вот был такой эпизод: когда он уже работал в «Москве», мы встретились с ним в ресторане. И он сказал: «А помните, что вы в меня не верили?»

Честно говоря, я сильно удивился. Но если Слуцкий что-то говорит, значит, так и было, он не мог такого придумать. В какой ситуации и когда – сам хотел бы вспомнить. Для него, видимо, каждое слово старших людей в те времена многое значило. Лёня – человек достаточно ранимый и внутренне обидчивый. А я, видимо, что-то рубанул, потому что более прямой и открытый. Или потому, что на 20 лет старше. Но как я мог в него не верить – мне непонятно».

Так или иначе, о нем не забыли, к нему ездили. Пусть и не толпами, как одноклассники и однокурсники, когда он год лежал в волгоградской больнице, но все же. Остаться в такое время совсем одному – горше ничего не придумаешь. Потому что тогда приходит осознание гадкой вещи: ты нужен людям только тогда, когда у тебя все благополучно и от тебя что-то зависит.