Леонхард фон Линдендорф и фон дер Марк

Пока шли, выловили несколько моряков. Именно моряков, потому как без доспехов. Солдаты-то сразу на дно идут, на них столько железа навешено, что никак не выплыть. Кое-что выяснил. Оказалось, что это и в самом деле венецианцы. Флот их базировался на Крите, для противодействия мавританским и османским пиратам. Когда к ним пришла галера с бывшими рабами, командование засуетилось и чуть ли не половину флота отправило вслед за какими-то германцами, здорово пограбивших мавров. Всего вдогонку отправилось шесть больших галер и десять малых, но недавний шторм разбросал корабли по морю и собраться вместе смогли только девять кораблей. Остальных ждать и искать не стали, а продолжили преследование. Догнали, на свою беду.

Подошли к галере. Метров на 300. Из луков и арбалетов до нас не добьют, а для нас расстояние очень комфортное, не промахнемся. Стрелять не пришлось, на галере замахали белой тряпкой. Распорядился дать сигнал на шнеккеры, чтобы прекратили терзать подранка. Послушаем, что они нам скажут.

С галеры спустили небольшую шлюпку. Смотри ты, не всё у них погорело. На шлюпке шестеро гребцов и трое расфуфыренных, побрякушки на солнце так и сверкают. Подошли к нашему кораблю и им сбросили веревочную лестницу. Моряки её как-то по другому называют, но какая разница?

Гребцы остались в шлюпке, а трое офицеров поднялись ко мне на палубу. И сразу загомонили по итальянски. Чего орут, всё равно ничего не понимаю? Наконец один из них заговорил на латыни.

— Вы посмели напасть на флот венецианской республики. Это вам так не пройдёт. Великая Венеция никогда не прощает обид и вы будете очень жестоко наказаны.

Я и обалдел. Я думал они будут обсуждать условия сдачи, а эти придурки вздумали наезжать на меня.

— Элдрик, выкиньте их за борт. Только рядом с их шлюпкой, а то скажут потом, что мы парламентеров утопили.

К ним тут же бросились морские пехотинцы. Один придурок успел схватиться за меч и его тут же пристрелили. Остальных, да и покойника тоже, вышвырнули с корабля. Моряки их выловили и затащили в шлюпку. Говорливый отплевался и что-то стал орать. Что-то вроде того, что его неправильно поняли и он хотел решить все вопросы мирно. Орал ещё что-то, но я уже не слушал. Приказал морпехам дать залп, но не по шлюпке, а рядом. Прозвучали выстрелы и шлюпка рванула обратно. Как только из шлюпки все поднялись на борт галеры, приказал открыть огонь. Один залп картечью. Все, кто был на виду, исчезли. Подошли поближе и дали ещё один залп. Ну и хватит с них. Думаю, половина экипажа и солдат живы, так что если повезёт, то до дома дойдут. А нет, так и нет. Может так даже и лучше. Ну, сдались бы они мне и что бы я с ними делал? Всё равно бы отпустил. Может корабельную кассу бы забрал, но на кой черт мне их копейки?

Развернулись и пошли к своим. Собрались в прежний ордер: мы впереди, за нами новеникие нефы, потом опять два наших старичка и в тылу ковыляют наши галеры. Шнеккеры по флангам. Пошли дальше. Пол дня из-за этих козлов потерял. А сколько пороху зазря пожег! Тьфу на вас, собаки венецианские.

Дальше уже шли спокойно до самого Гибралтара. Нет, корабли встречались, но нас не трогали, наоборот, старались уйти с нашего пути как можно быстрее. Да и встречали мы в основном одиночек. Один только раз вдали проскочили три корабля, но не галеры, нефы. Ни нам, ни им друг до друга дела не было, так что разошлись мирно.

Прошли Геркулесовы столбы. Всё, прощай Африка. Хотя, что это я? Не прощай, а до свидания. Теперь бы приткнуться у какого городка. С продуктами, а особенно с водой, совсем плохо. Даже я теперь мылся забортной водой. Не очень приятные ощущения. Нет, мыться-то как раз здорово — не надо экономить воду, лей и лей сколько хочешь. Но вот когда обсохнешь, тогда и получаешь удовольствие мазохиста. Кожу стягивает, всё тело чешется. Бррр… Хотя это с непривычки. Вон все остальные каждый день моются именно морской водой и ничего, чувствуют себя прекрасно. А мне после такого мытья через десять минут хочется ещё помыться. Особенно после того, как напялишь на себя всю одежду, а потом ещё и кольчугу, пот смешивается с солью, жарко же, — хочется не просто помыться, а за борт выпрыгнуь.