Леонхард фон Линдендорф и фон дер Марк

Элдрик вытолкал из комнаты девчонок. А я быстренько смолол кашу. Хоть и надоела, но улетела в миг. Охранники тоже быстро управились со своими порциями. То, что не было ни стола, ни стульев никого не смутило. Столик и пустую посуду утащили. Кувшин с вином я оставил. Не очень люблю вино, но с водой пока не разобрались. Колодцы, конечно, были, но сырую воду я пить запретил, мы к этой воде не привычные и неизвестно как она на солдат подействует. Не хватало ещё, чтобы у кого-то живот прихватил, мне дристуны сейчас вообще ни к чему. И без них забот хватает. Так что все пили вино, правда разбавленное местной водой. Ну а мне, естественно, притащили неразбавленного вина и очень даже не плохого. Не помню, чтобы у нас такое было.

— Вино откуда? — спросил одного из охранников.

— Местное, ваше сиятельство. Здесь, в подвале нашли.

— Чёрт, только этого не хватало. Много его там?

— Хватает.

— Метнись к командиру полка и предупреди, что если хоть одного пьяного солдата встречу, сам пристрелю. Непосредственный командир рядовым станет, ну и комполка тоже достанется. Бегом.

Вот тебе и мусульмане. А вино, наверняка, итальянское, генуэзцы эмиру таскают. Ничего так, вкусное. Не думаю, что его там много и перепиться солдаты не смогут, тем более, что с дисциплиной у меня в войсках всё в порядке, но даже несколько пьяных солдат могут устроить не слабый тарарам. Эту ночь надо быть предельно осторожными и бдительными, а пьяные песни и выстрелы в воздух — это не то, что нам сейчас нужно. Я, в общем-то, в курсе, что при взятии городов и рыцарских замков солдаты позволяли себе лишнее, за что частенько потом получали плетей, что не очень-то их останавливало в дальнейшем. И я, и Курт, на это смотрели сквозь пальцы. Ничего тут не поделаешь, война есть война. А на войне не пограбить и не повалять баб побежденных — такого не бывает. Я, конечно, старался минимизировать безобразия, но совсем избавиться от этого невозможно. Но здесь немного другая ситуация. Так что придется Элдрику сегодня ночью побегать.

Только я расположился у стеночки, подложив под голову пару подушек, как заявился Элдрик. За ним кирасиры втолкнули девицу. Ну, вот, совсем другое дело. Лет 17–18. Симпатичная. Глаза черные, огромные. Правда, на мокром месте, вот-вот слёзы потекут. Но держится, молодец. Брови чёрные, как говорится — соболиные, носик прямой, губы красиво очерченные, лицо овальное. Хороша. Одета в какую-то длинную темную шелковую рубашку, искусно расшитую золотой и серебрянной нитью. На ногах тапочки, их вроде чувяками называют, украшенные какими-то камушками, мелкими, но блестящими. А вот на голове ничего нет и длинные чёрные волосы растрепаны. Видно чем-то голова была покрыта, но это покрывало кирасиры сорвали. Ну, правильно, надо же видеть, кого ко мне ведут, может уродина какая. Поднялся и присел, облокотившись на стену.

— Вот, господин граф, сестра эмира. Вроде ничего.

— Как её хоть зовут?

— Не знаю, господин граф. Да и зачем вам её имя? Поговорить всё равно не сможете, она по нашему ни слова не знает.

— Ну, тут ты прав, имя её мне ни к чему. Ладно, все свободны.

Все вышли, только девушка так и стояла, опустив голову. Указал ей на место, напротив себя. Она покорно села. Сделала это ловко и изящно. Её рубашка была достаточно широкой, поэтому я даже кусочек её ноги не увидел. Хотя, она наверняка в штанах. Как они тут называются? То ли шаровары, то ли шальвары.

Попытался с ней поговорить. И получилось. Она знала латынь. Ну, как знала, через слово понимала. Ну, хоть что-то. Первым делом спросил, хочет ли она есть? Не хорошо, если в самый интересный момент её желудок голодные песни начнет петь. Оказалось, что хочет. Они сегодня даже позавтракать не успели. Ну, да, мы подошли к городу ранним утром и им не до еды уже было. Крикнул свою охрану и приказал принести что-нибудь поесть для девушки, только не кашу с салом, такое она вряд ли есть будет. Хотя, если они тут вино хлещут, то может и сало едят? Ладно, обойдусь без экспериментов.