Леонтоподиум. Книга I-II

В моих руках оказался бело-синий кусок ткани. Ну что за день такой сегодня?! Я порылся в карманах. Готов поспорить, что отрезанные пальцы — это очень занятно, но даже я не настолько, и в прямом и в переносном смысле, отмороженный, чтобы отдавать их ребенку. Что-то укололо меня. Я достал из кармана головку чертополоха. Вечно эти репейники везде цепляются.

— Держи, — я прилепил репейник к воротнику куртки мальца. — Спасибо за шарф, я тронут.

— Ух ты! Никогда не видел таких красных чертополохов! — удивился мальчишка.

— И если тебе хоть чуть-чуть повезет в жизни, то больше и не увидишь, — заверил его я, — такой красный чертополох растет только в приграничье нашего города.

— Виталик, что ты там делаешь? — услышали мы женский голос. Женщина на лавочке наконец-то оторвалась от своей книги. — Быстро иди сюда!

Очнулась наконец. Если бы я захотел, то ее сын уже давно был бы Леонтоподиуме. Хотя, появись у меня такое желание, женщина все равно не смогла бы меня остановить, даже приковав сына к себе цепями.

— Иду, мам! — отозвался Виталик.

— Не ходи босиком, простудишься! — авторитетно заявил он мне, убегая.

Я с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться: моя улыбка из тех, что потом долго снятся в кошмарах. Быстрым шагом я направился к дому, и так кучу времени потерял.

Подъезд был заперт, пришлось сломать электронный замок. Я не доверяю лифтам, они напоминают гробы. Не то чтобы я очень боялся гробов, но принцесса Рида как-то заперла меня в одном на несколько дней, с тех пор я их недолюбливаю. Зато, поднимаясь по лестнице, я немного согрелся.

Вот оно. Квартира слева от лифта, дверь приоткрыта. Чувство приближающейся опасности переросло в твердую уверенность. Я замер и прислушался, не зная, что мне делать. Мои инстинкты подсказывали мне, что идти в квартиру опасно. При этом они же кричали, что возвращаться в Леонтоподиум без головы Карла — затея еще более рискованная. Мои тетушки меня, может быть, и не убьют, но, учитывая их фантазию, я наверняка об этом пожалею.

В квартире было тихо. Бились три сердца. Кто-то боялся, кто-то ждал с благодушным нетерпением, кто-то… прислушивался, как и я. По большому счету выбора у меня не было. Жаль, что из оружия у меня был только нож, и тот я прихватил по привычке. Я никак не ожидал, что при охоте на Карла мне вообще что-то может понадобиться.

Я сжал рукоять и тихо вошел в квартиру. Я не крался — тот, третий, за дверью давно меня слышит, просто бесшумность — единственное известное мне преимущество хождения босиком.

Коридор пуст. На вешалке добротное черное мужское пальто. Обуви нет. Похоже, никто из присутствующих в квартире не разувался, а верхнюю одежду снял только один из них. Все три сердца бились в гостиной.

— Входи, Алик, мы тебя ждем! — услышал я спокойный насмешливый голос.

Вход в гостиную был сбоку, и, хотя дверь и была открыта, я не мог видеть комнату.

Зато как только я вошел, то сразу понял, что даже и нож мне не пригодится. Мой брат Глеб стоял у стены рядом с дверью, так что он сразу оказался у меня за спиной, перекрыв путь к бегству. Я поднял руки и застыл, безуспешно пытаясь поймать его взгляд.

Внешне Глеб почти не изменился, только успел полностью поседеть, но в остальном я помню его таким же — вызывающе красивый ангел в агрессивном армейском прикиде. Думаю, он специально одевается как можно брутальнее, иначе его внешность будет уж слишком слащавой. Картинку, правда, сильно портили глубокие тени под яркими синими глазами, как будто Глеб не спал несколько суток. Может, так оно и было. Его меч остался в ножнах за спиной, но и так ясно, что он не собирался нападать. Если бы Глеб хотел убить меня, я был бы уже мертв. Тут все понятно и нет ничего интересного.

Я перевел взгляд на двух других мужчин в комнате. Карл, перепуганный до смерти, сидел на полу в углу у окна и кусал губы, из которых уже давно сочилась кровь. Его даже не стали связывать. Глеб действует на обитателей Леонтоподиума как удав на кроликов. Мальчишка тоже избегал моего взгляда, в отличие от третьего человека в комнате.

На кресле у окна, закинув ногу на ногу, сидел худощавый мужнина в черном костюме и бирюзовом платке-бандане, концы которого свисали ниже плеч. Пальто в коридоре, вероятно, принадлежало ему. Я, конечно, узнал и его — это был Тритрети, наш заклятый враг, с которым мы пару десятков лет назад заключили перемирие. Тритрети рассматривал меня с любопытством и брезгливостью. Ни того ни другого он даже не пытался скрыть.

— Мы заждались, Алик, — сказал он, — неужели тебе понадобилось так много времени, чтобы разыскать этого беглеца?

— Я не торопился, — ответил я, гадая, к чему все это. — Я что-то нарушил?

— Насколько мне известно, нет, — отозвался Тритрети.

— А перемирие с Федерацией все еще в силе? — сделал я вторую попытку.

Тритрети театрально закатил глаза.

— Ну конечно. Мы очень ценим договоренности, которые стоили нам таких усилий. Да и подписи Бессмертного и королевы я, надеюсь, чего-нибудь еще значат.

Я покосился на Глеба. Его лицо ничего не выражало. Карл в углу и вовсе спрятал голову в ладони. Подсказок я не получу.