Леонтоподиум

– Как вам уже, наверное, сказали, я разбила телефон Алфимовой и облила ее соком. А потом, когда на меня напала Юденич, я с ней сцепилась, – Марго напустила на себя самый беспечный вид, на какой только была способна.

– Зачем ты спровоцировала конфликт?

– Музыка с телефона Анны мне мешала. Кроме того, включать проигрывающие устройства в столовой запрещено.

– И ты решила устранить столь вопиющее нарушение дисциплины? – съязвил Евгений Борисович.

– Типа того.

Директор скрестил руки на груди и недовольно поджал тонкие губы, совершенно не сочетающиеся с его крупным мясистым лицом.

– Боюсь, Маргарита, ты не понимаешь сложность своего положения.

Марго не ответила.

– В нашей школе подобное поведение недопустимо. Мне жаль, но тебе придется покинуть нас.

– Ладно.

– Ладно? – брови директора взлетели до самых корней волос. – И это все, что ты можешь сказать?

– Могу еще напеть «Прощание славянки», – Марго решила, что терять уже нечего и можно перестать изображать вежливость.

– Уйди вон, – устало махнул на нее рукой Евгений Борисович.

Марго растерянно добрела до своей комнаты. Произошедшее за последние два часа казалось ей каким-то несуразным сном: надо же, на пустом месте вылететь из школы.

«Что скажет маман? Плевать. А отец? А он вряд ли в курсе, где учится его дочь. А может, даже и не в курсе, что у него вообще есть дочь. Странно, но я совсем не переживаю, – подумала Марго. – Эта школа или другая – какая разница!»

Марго достала из-под кровати чемодан и побросала туда свой небогатый гардероб. Мать каждый квартал закупала ей новые вещи, но Марго предпочитала несколько любимых джинсов с футболками или свитерами по сезону. Единственный ценный предмет интерьера – гравюра из «Алисы…» – отправился в кожаную дорожную сумку. «Что еще?» Косметичка, ноутбук, несколько альбомов. «Даже удивительно, – Марго оглядела комнату, – я прожила тут три года, но так и не почувствовала никакой привязанности к этому месту».

Едва Марго закончила сборы, как в дверь постучали. На пороге снова обнаружилась Нина. С сияющим выражением лица.

– Что надо? – раздраженно спросила Марго.

– Я все уладила. Евгений Борисович просил передать, что ты остаешься, но тебе придется сходить на серию консультаций с психологом, – сообщила Нина.

– Что? – Марго почувствовала, как в ней закипает ярость. – Кто тебя просил говорить с ним обо мне? Мне не нужно твое покровительство! Чего ты вообще ко мне прицепилась?

– Я всего лишь хотела помочь, – пролепетала Нина, не ожидавшая такой реакции, – я сказала директору, что ты переживаешь из-за того случая с Розой и музыка тебя расстроила.

– Вот спасибо! Теперь меня будут считать истеричкой!

– После твоей выходки в столовой тебя и так будут считать чокнутой, – вмешалась в разговор Кира.

Нина и Марго обернулись на голос. Кира сидела на подоконнике общего блока и курила.

– Тут в коридоре нет датчиков дыма, а в комнатах есть, – объяснила она удивленным соседкам, стряхнув пепел в форточку. – В общем, дамы, все мы хороши, поэтому давайте все сейчас заткнемся и разойдемся по своим комнатам.

– Да, пожалуй, – согласилась Нина, направившись к своей комнате, похоже, она рада была ретироваться.

Марго с оглушительным хлопком закрыла дверь.

– И ты не чокнутая – это нормальная человеческая реакция, – услышала она напоследок голос Киры.

«Может быть, и нормальная, – подумала Марго, вспоминая охвативший ее в столовой страх, – в конце концов, я не большой специалист по эмоциям».

***

Теперь, вернувшись в жизнь Марго, Роза никак не желала убираться. Ее образ то и дело всплывал в мыслях и даже снах девушки. Но образ-то еще ладно. Гораздо больше Марго раздражала эта проклятая музыка, крепко засевшая в ее голове. Она даже подумывала сказать об этом психологу, с которым виделась через день, но решила, что подобное признание только продлит их нудные ненужные встречи на год-другой.

И когда в очередной раз мелодия снова назойливо вернулась во время написания эссе по английскому, Марго раздраженно вбила в поисковую строку гугла «Криста новый ремикс». Ткнув наугад одну из многочисленных ссылок, Марго наткнулась на любительскую запись с недавнего концерта. Из описания следовало, что это концерт в Казани 22 марта, а Вадик и Павлик – «зе бест фореве». Поморщившись от многочисленных восторженных комментариев под роликом, Марго запустила видео.

Запись, как и следовало ожидать, оказалась ужасной – сцену с маленькими фигурками исполнителей было едва видно, а звук смешивался с шумом толпы. Как ни странно, на этот раз музыка вызвала у Марго гораздо меньше эмоций – да, ей снова стало не по себе, в горле появился ком, а ладони вспотели, но, в принципе, было терпимо.

«Наверно, я выздоравливаю от этого», – решила Марго. Она с интересом рассматривала двух мужчин на сцене: один с гитарой – брюнет, второй, какой-то каштаново-рыжий, – за синтезатором, больше ничего разобрать было нельзя.

«Что там Роза говорила про них? – попыталась вспомнить она. – Вроде бы что-то про то, что один из них гораздо больше, чем кажется».