Леопард охотится в темноте

Судья сел, расправив мантию, как усаживающийся на гнездо страус, и впился маленькими темными глазками в Тунгату. Секретарь суда зачитал обвинение на английском.

Основных обвинений было восемь: добыча и экспорт продуктов, связанных с охраняемыми животными, захват и удерживание заложника, вооруженное нападение, нападение с намерением причинения телесного повреждения, покушение на убийство, сопротивление аресту, кража транспортного средства и умышленная порча государственного имущества. Выдвигалось порядка двенадцати менее серьезных обвинений.

– Мой Бог, – прошептал Крейг Сэлли-Энн, – они решили его зарыть.

– Окончательно, – согласилась она. – И слава Богу, пусть ублюдок болтается в петле.

– Извини, дорогая, но ни одно из обвинений не предусматривает смертной казни. – На протяжении всего выступления обвинителя Крейга не покидало ощущение греческой трагедии, в которой герой был окружен и унижен более мелкими, подлыми людьми.

Несмотря на испытываемые чувства, Крейг не мог не признать, что выступление Абеля Кхори было профессиональным, он даже смог сдержать себя и не слишком часто употреблял латинские изречения. Первым в длинном списке свидетелей обвинения был Питер Фунгабера. Генерал, выглядевший в форме просто великолепно, принес присягу и замер, выпрямившись по стойке смирно и сжав в руке стек. Его показания были лишены двусмысленностей и были настолько прямыми и убедительными, что судья, помечая что-то на листе бумаги, несколько раз кивнул головой.

Центральный комитет ЗАПУ нанял для защиты лондонского адвоката, но даже королевский адвокат Джозеф Петал скоро понял тщетность своих попыток вывести Питера Фунгаберу из равновесия и удалился в ожидании более легкой добычи.

Следующим свидетелем был водитель грузовика с контрабандой. Он был бывшим партизаном ЗИПРА, недавно освобожденным из одного из центров перевоспитания, и давал показания, которые переводил на английский судебный переводчик, на родном языке.

– Вы встречались с обвиняемым до того, как были арестованы? – спросил Абель Кхори, установив личность свидетеля.

– Да, я воевал с ним вместе.

– Вы встречались после войны?

– Да.

– Скажите суду, когда это было.

– В прошлом году, в сезон засухи.

– Прежде чем вас поместили в центр перевоспитания?

– Да.

– Где вы встречались с министром Тунгатой Зебивом?

– В долине, рядом с большой рекой.

– Расскажите суду об этой встрече.

– Мы охотились на слонов, ради слоновой кости.

– Как вы охотились на них?

– Мы использовали дикарей из племени батонка и вертолет, чтобы загнать их на старое минное поле.

– Милорд, я возражаю против задаваемых вопросов. – Королевский адвокат Петал вскочил с места. – Они не имеют отношения к обвинению.

– Они имеют отношение к первому пункту обвинения, – стоял на своем Абель Кхори.

– Ваше возражение отклонено, мистер Петал. Продолжайте, господин обвинитель.

– Сколько слонов вы убили?

– Много, очень много.

– Вы можете приблизительно сказать, сколько именно?

– Не уверен, может быть, двести.

– И вы утверждаете, что министр Тунгата Зебив был там?

– Они прилетел после того, как слоны были убиты, чтобы сосчитать бивни и увезти их на своем вертолете…

– На каком вертолете?

– Правительственном.

– Возражаю, ваша честь, это показание не имеет отношения к делу.

– Возражение отклонено, мистер Петал.

Мистер Джозеф Петал немедленно бросился в атаку, когда начался перекрестный допрос.

– Насколько я понимаю, вы никогда не принадлежали к числу бойцов сопротивления министра Тунгаты Зебива. На самом деле вы не были с ним знакомы до встречи на дороге Карои…

– Возражаю, ваша светлость! – негодующе завопил Абель Кхори. – Защита пытается дискредитировать свидетеля, зная о том, что списков бойцов-патриотов не существует, и свидетель, таким образом, не может доказать свою преданность делу.

– Возражение поддержано. Мистер Петал, ограничьте вопросы рассматриваемым делом и старайтесь не запугивать свидетеля.

– Хорошо, ваша светлость. – Мистер Петал покраснел и повернулся к свидетелю. – Не могли бы вы сообщить суду, когда вас освободили из центра перевоспитания?

– Забыл, не могу вспомнить.

– Много или мало времени прошло с момента освобождения до ареста?

– Мало, – угрюмо сообщил свидетель, опустив взгляд на руки.

– Разве вас не освободили из заключения в обмен на обещание сесть за руль грузовика и дать показания…

– Милорд! – завопил Абель Кхори, и судья ответил не менее пронзительным и негодующим голосом:

– Мистер Петал, прошу вас не говорить о центрах перевоспитания как о концентрационных лагерях.

– Как будет угодно вашей светлости, – вынужден был согласиться защитник. – Вам ничего не обещали при освобождении из центра перевоспитания?

– Нет. – Свидетель выглядел совершенно потерянным.

– Вас не посещал за два дня до освобождения капитан Тимон Ндеби из Третьей бригады?

– Нет.

– Вас никто не посещал в лагере?

– Нет! Нет!

– Вы уверены, что у вас не было посетителей?

– Свидетель уже ответил на этот вопрос, – поспешил вмешаться судья, и мистер Петал театрально вздохнул и беспомощно поднял руки.

– Больше вопросов нет, милорд.

– Мистер Кхори, вы желаете пригласить следующего свидетеля?