Леопард охотится в темноте

Вусаманзи уверенно шагал вперед по извилистому и постоянно сужавшемуся проходу. Он не медлил ни секунды, если проход разветвлялся. Крейг открыл перочинный нож и нанес метку на стене правого ответвления, потом поспешил догнать других.

Система туннелей и пещер представляла собой трехмерный лабиринт. Вода на протяжении миллионов лет размывала известняк гор, сделав его похожим на швейцарский сыр. Несколько раз им приходилось пробираться по каменным осыпям, один раз они поднимались по грубой естественной лестнице из известняка. Крейг отмечал каждый поворот. Воздух в пещере был промозглым, пропитанным запахом гуано. Иногда над головами хлопали крылья, и пещера оглашалась криками встревоженных летучих мышей.

Через двадцать минут они подошли к почти вертикальному обрыву с гладкими, словно отполированными стенками, настолько глубокому, что свет керосиновых ламп не доставал до дна. По указанию Вусаманзи они привязали конец одной бухты каната к столбу из известняка и по очереди спустились на следующий выступ на глубине пятидесяти футов. Здесь произошел вертикальный сдвиг двух пластов горной породы, в результате которого образовалась трещина. Она была такой узкой, что Крейг мог одновременно коснуться обеих стен, и в свете лампы были видны только глаза висевших вверх ногами под потолком летучих мышей.

Разматывая вторую бухту каната, Вусаманзи осторожно стал спускаться по предательски ненадежному дну трещины. Трещина по мере того, как они опускались, становилась шире, потолок уже невозможно было различить в полумраке. Она напоминала Крейгу огромную галерею в самом сердце пирамиды Хеопса. Внушавшая ужас расщелина в живой скале была настолько крута, что им приходилось удерживать равновесие при помощи каната, с осторожностью делая каждый шаг. У них почти кончился второй канат, когда Вусаманзи вдруг остановился на наклонной плите, похожий в свете поднятой над головой керосиновой лампы на только что спустившегося с горы чернокожего Моисея.

— В чем дело? — спросил Крейг.

— Спускайся сюда! — крикнул Тунгата. Крейг спустился по последнему участку склона и увидел, что Вусаманзи и все остальные стоят на краю каменной плиты и смотрят на неподвижную поверхность подземного озера.

— Что дальше? — спросила Сэлли-Энн глухим от благоговейного страха перед этим священным местом голосом.

Озеро заполнило вертикальную шахту. У противоположного берега, примерно в ста пятидесяти футах, потолок уходил в воду под тем же углом, что и пол, на котором они стояли.

Крейг решил воспользоваться фонарем, взятым с разбившейся «сессны». Он направил луч на воду, которую никто не тревожил многие сотни лет, и потому чистую как горный ручей. Они увидели только наклонно уходивший вниз пол галереи. Крейг выключил фонарь, чтобы поберечь батареи.

— Итак, Сэм, — сказал Крейг, положив руку на плечо друга. — Тебе предоставляется уникальная возможность поплавать как рыба.

Смех Тунгаты был коротким и неискренним, потом они оба посмотрели на Вусаманзи.

— Что дальше, уважаемый отец?

— Когда в эти горы пришел Така-Така и мой дед с моим отцом спасли тело короля от осквернения, семь лет подряд землю испепеляла засуха. Уровень воды в шахте был гораздо ниже, чем сейчас. Там внизу, — Вусаманзи указал

на прозрачные воды, — есть еще одно ответвление. Там они положили тело Лобенгулы. После этого на протяжении многих лет обильные дожди благословляли нашу землю, и каждый год уровень воды повышался. Когда я впервые посетил это место, вода не доходила до этого камня. Крейг на секунду включил фонарь, и все успели увидеть осколок известняка футах в тридцати от поверхности.

— Но даже тогда вход в гробницу короля находился глубоко под водой.

— Значит, вы сами никогда не видели гробницу? — спросил Крейг.

— Никогда, — подтвердил Вусаманзи. — Но мой отец описал ее мне.

Крейг встал на колени и опустил руку в воду озера. Она была настолько холодной, что он вздрогнул и резко выдернул руку из воды. Он вытер руку об рубашку и заметил насмешливый взгляд Тунгаты.

— Послушай, мой любезный брат-матабел, — горячо произнес он. — Я знаю, что означает такой взгляд, и говорю сразу: «Даже не думай!»

— Я не умею плавать, мой любезный друг Пуфо.

— Даже не думай, — повторил Крейг.

— Мы обвяжем тебя канатом. Тебе ничего не грозит.

— Знаешь, куда можешь засунуть свой канат?

— Фонарь герметичный, будет гореть под водой, — невозмутимо продолжал Тунгата.

— Господи! — с горечью воскликнул Крейг. — Африканское правило номер один: если ничего не получается, поищи ближайшее белое лицо.

— Ты помнишь, как переплывал Лимпопо, поспорив всего на ящик пива? — спросил Тунгата.

— Тогда я был пьян, сейчас — гораздо трезвее. — Крейг посмотрел в поисках поддержки на Сэлли-Энн, но и тут его ждало разочарование.

— И ты тоже!

— В Лимпопо плавали крокодилы, а здесь их нет, — сказала она.

Крейг начал медленно расстегивать рубашку, Тунгата, улыбнувшись, принялся подготавливать канат. Все с интересом наблюдали, как Крейг отстегнул протез и аккуратно положил его на камень. Он выпрямился на краю плиты, и Тунгата обвязал его канатом.