Леопард охотится в темноте

Тунгата быстро восстановил здоровье за этот период вынужденного бездействия. Его худое тело пополнело и налилось жизненной силой, раны на лице и теле быстро зарубцевались. Очень часто он становился лидером долгих дискуссий у очага, и его безудержное чувство юмора, которое Крейг так хорошо помнил, не давало никому грустить.

Когда Сэлли-Энн с пренебрежением отозвалась о соседней Южной Африке и политике апартеида, Тунгата возразил ей с показной суровостью:

— Нет, Пендула, — Тунгата дал ей имя на синдебеле, означавшее «та, что всегда отвечает», — нет, Пендула, чернокожие африканцы должны не проклинать их, а благодарить буквально в каждой молитве! Ведь они могут объединить сотни племен одним призывом. Достаточно одному из нас встать и крикнуть «Расистские буры!», как все перестают лупить друг друга по головам и на мгновение мы все превращаемся в братьев.

Сэлли-Энн захлопала в ладоши.

— Хотела бы я посмотреть, как ты произнесешь такую речь на следующем заседании Организации африканского единства!

Тунгата одобрительно хмыкнул. Они становились добрыми друзьями.

— Кроме того, мы должны благодарить их за…

— За что? Скажи мне, — подбадривала она его.

— Там живут самые кровожадные ниггеры во всей Африке. Зулусы, косы и тсваны. Мы с машонами справиться не можем. Представь, что случилось бы, если бы на нас накинулись и банды с юга. Нет, начиная с сегодняшнего дня мой девиз — «Ни дня без поцелуя африканера».

— Не поддерживайте его, — взмолилась Сара. — Настанет день, и ему придется разговаривать с людьми, которые будут относиться к его словам серьезно.

Иногда Тунгата впадал в мрачное состояние.

— Все как в Северной Ирландии или Палестине, только значительно масштабней и сложнее. Конфликт между нами и машонами — это всего лишь микрокосм проблем всей Африки.

— Ты знаешь решение? — спрашивала Сэлли-Энн. — Только радикальное и трудное, — отвечал Тунгата. —

Понимаешь, европейские державы девятнадцатого века в результате борьбы за господство разделили весь континент между собой без учета племенных границ, которые являются священными для Организации африканского единства. Одним из возможных решений является разделение континента в соответствии с этими границами, но ни один человек, находясь в здравом уме, не поддержит эту точку зрения после того, что получилось в результате разделения Индии и Пакистана. Еще одним решением, по моему мнению, может быть некая форма федерального правления, основанного на американских принципах, когда государство разделено на племенные провинции, обладающие автономией в решении своих внутренних дел.

Они проводили за разговорами большую часть времени. Для того чтобы развлечь и дополнить знания девушек, Тунгата и Крейг рассказывали им историю земель между Замбези и Лимпопо, причем каждый концентрировал внимание на роли своего народа, своей семьи в открытии и завоевании этих земель, в войне, которая их разорила.

Дважды их разговоры у очага прерывали звуки из внешнего мира — свистящий грохот винта вертолета. Они замолкали и смотрели на каменную крышу над головой, пока грохот не стихал. После этого они говорили о своих шансах на спасение от так безжалостно преследовавших их врагов.

Каждый второй день, в предрассветной темноте, скрывавшей их от глаз с неба, приходили женщины из деревни Вусаманзи. Они приносили еду и новости.

Десантники из Третьей бригады приходили в деревню. Сначала они окружили ее, потом прочесали, опустошая хижины. Они заковали в наручники одну молодую девушку, угрожали старику, но тот встретил их с достоинством, и жителей деревни спасла его репутация колдуна. Солдаты ушли, не взяв с собой ничего ценного, не спалив ни одной хижины и никого не убив, не считая нескольких цыплят. Правда, они обещали вернуться.

Тем не менее тщательный поиск продолжался по всему району. Отряды машонов на земле и вертолеты прочесывали леса и горы, и сотни матабелов, которым удалось бежать из лагеря, снова оказались в неволе. Девушки видели их прикованными друг к другу в кузовах тяжелых грузовиков.

Вусаманзи считал, что солдатам пока не удалось найти потерпевшую крушение «сессну», но опасность еще не миновала, и он приказывал девушкам каждый раз настаивать на том, чтобы Тунгата с друзьями оставался в пещере. Сам он обещал навестить их, как только сочтет это безопасным.

Такие новости не могли не подействовать угнетающе, поэтому Крейгу приходилось использовать все свое мастерство рассказчика, чтобы хоть как-то разрядить царившую в пещере атмосферу уныния. Он постоянно переводил разговор на излюбленную тему — могилу Лобенгулы и, как все они надеялись, несметные сокровища, в ней хранившиеся. Они уже обсудили, какое оборудование потребуется для того, чтобы команда аквалангистов смогла разобрать стену и проникнуть в гробницу. Однажды Сэлли-Энн спросила:

— Сэм, скажи, если сокровище действительно существует, если мы сумеем добраться до него, если оно окажется таким несметным, как мы считаем, как ты собираешься им распорядиться?