Леопард с вершины Килиманджаро

Она включила корабельный МИМ – малый интегральный мозг – и задала ему предельно простую задачку: воспроизвести звуковой сигнал, принятый от одного из членов экипажа и ретранслированный затем в виде пакета SOS. Щелкнуло, шваркнуло, прошуршало на бешеной скорости, и внезапно на полуслове зазвучал прерывистый, задыхающийся голос. Он был абсолютно незнаком и в то же время ужасно напоминал кого-то своей мягкой, словно искусственно заниженной хрипотцой. Варвара прослушала раз, ткнула кнопочку повтора и прогнала еще и еще. Задумалась. На пульте уже лежала едва заметная пленочка пыли и несколько трогательных ирисок. Незнакомый ей Иван Вуд, любитель сладкого и обладатель рокочущего баса, задал-таки задачку…

Она наклонилась над плошкой фона, согревая ее дыханием:

– Сусанин, Сусанин, вызывает Норега…

– Что? – выскочил короткий чмокающий звук. – Только собирался…

– Евгений, ты прослушал…

– Давай быстро, Варька, что у тебя?

– Я на корабле разведчиков. Вуда было очень плохо слышно. Поэтому киб, отправивший фонограмму, одно слово не разобрал и подставил самое близкое по звучанию из всех, ему известных. Я слушала неоднократно, и это слово – не «капибары».

– А что?

– Не разобрать. А догадываться я боюсь…

– Понятно. Пять минут назад я бы тебя попросту обругал за панику. Но сейчас… Мы только что нашли ботинок.

– Кого?

– Не кого, а ботинок. С правой ноги. Висит на дереве, на высоте три метра сорок сантиметров. И не заброшен, а подвешен, и затяжной шнур завязан на два узла. На заклепке второй номер.

Варвара невольно вскинула глаза на стену, где на привычном месте, справа от пульта, в алой рамочке висел список экипажа корабля. Пилоты и пассажиры в галактическом поиске, как правило, владели таким количеством профессий, что свободно заменяли друг друга. У Гюрга, впрочем, тоже имелся диплом пилота.

Под вторым номером в красной рамочке значилось: Фюстель Монкорбье, штурман, вакуум-механик, ксенофизик.

– А ты не допускаешь, что он сам прятался на этом дереве и зачем-то подвесил ботинок? – спросила Варвара.

– Кто, Монк? Исключено. По этой ветке мог бы забраться только ребенок. И потом…

– Ты что, Сусанин, боишься меня напугать?

– Тебя напугаешь… У меня впечатление, что это… вроде нашего Майского дуба. На него всякое вешают.

Варвара вспомнила ленточки, крышки от консервных банок и живого ленивца – игрушечную дань памяти о язычестве предков, таком привлекательном с расстояния в доброе тысячелетие.

– Ритуальное дерево, – подсказала она.

– Вот-вот. И под ним – обглоданные кости. Тоже ритуальные.

– Сусанин! – ахнула она.

– Так я и знал, уже и обморок. Да не человечьи!..

– Евгений, миленький, ну что тебе стоит – прикажи скочу прибрать их в какой-нибудь контейнер! Ну хочешь, я тебя поцелую? За одну косточку?

– Варвара, ты серьезно?

– Конечно нет. Но ты понимаешь значение…

В фоноклипсе что-то злобно крякнуло, словно переломилось.

– Варвара, под этот каменный куб уходит лаз… Если не туннель. Широченный. И следы, только чьи – не разобрать. Мы уходим вниз. Наверху остается Гриша, держи связь с ним.

– Хорошенькое дело, если внизу – ловушка!

– Ты еще тут будешь встревать! – резко оборвал ее Сусанин. – Идем впятером и один скоч. Точка. А то все раскомандовались…

Ага, вот где они сцепились с Гюргом! Но Сусанин – начальник спасательной группы, его голос решающий.

– Жень, ты хоть дай ориентировочное направление, куда эта нора ведет.

– Само собой. Все.

Тик, тик, тик… Она бесшумно, словно могла кого-то спугнуть, вышла из чужой рубки, еще раз перешагнула через бесполезного киба и замерла, стоя на верхней ступеньке лестницы. Совсем недавно – и тоже на закате – она вот так же стояла, не решаясь ступить на почву первой незнакомой планеты. И была чертовски занята собой: так ли поздоровалась, и что подумали, и как посмели до плеча дотронуться, и куда бы ей провалиться…

Теперь перед ней была незнакомая планета номер два, и не просто почва, а поверхность, скрывающая подземные ходы, горбатые пещеры, ледяные мутные ручьи… И туда ушли ее ребята. Пятеро. На поверхности, если что случится, только они с Гришей Эболи. Если снизу придет призыв о помощи или, что гораздо хуже, все затихнет и долго-долго не будет доноситься ни единой весточки – Грише придется слетать за ней, и тогда пойдут они с оставшимися скочами.

Так что ей, возможно, придется сунуться в совершеннейшую неизвестность, а она, вместо того чтобы приготовиться к этому, раскинула тут себе персональные туннели, словно боится по травке пройти…

– Трюфель, убрать защиту между кораблями!

Только теперь, когда ровный снежный вал, соединяющий два звездолета, мгновенно превратился в кисель и растаял, словно впитавшись в землю, стало видно, насколько же здешняя луна светозарнее земной. Солнце, уже скрывшееся за правой грядой, еще освещало снежные горы и подсвечивало чудовищные скалы Фермопил, придавая им зловещий темно-лиловый отблеск, а вся долина уже светилась ровным серебристым сиянием, и только на том месте, где пролегал туннель, осталась темная, точно влажная, дорожка примятой травы.

– Двинулись, – сказала Варвара и пошла по этой дорожке.