Лепестки и зеркало

   Зеркало оказалось простеньким, дешёвым и новым. Никаких потёртостей, только пара царапин, будто тёрлось обо что-то в кармане. Ключи? Возможно. Пятно от сажи стёрто - наверное, держали грязными пальцами. Но с чего бы девушке измазаться в саже? Разве что служанка. Но служанки с зеркальцами бережнее обращаются, как и любые другие женщины, не станут совсем новое царапать.

   Подобные вещицы продаются в любой лавке, на любом рынке. Красная цена - шесть медяков. Такие парни дарят девушкам.

   Гоэта повертела зеркальце в руках, пытаясь отыскать что-нибудь интересное.

   Чем же его разбили, не рукой же! Крови нет, треснуло знатно.

   - Каминной кочергой, - послышался над ухом голос Брагоньера. Эллина аж подпрыгнула от неожиданности.

   Глянув ей через плечо, соэр сухо похвалил:

   - Аккуратно, подробно. Справились. Благодарю. Больше я вас не держу. Если будут какие-то мысли, поделитесь.

   Гоэта положила зеркало на стол и уступила место Брагоньеру. Попрощалась и спустилась вниз, где её уже дожидался солдат.

   В Сатию возвращались не через болото - кружным путём. Уже верхами: лошадей Эллины и соэра подвели из рощи. Двое солдат - ещё один присоединился к ним у гарнизонного поста - проводили Эллину до самого дома и, пожелав доброй ночи, удалились.

   "Вот и заступила на государственную службу, - усмехнулась Эллина, отпирая дверь. - Только под начальство господина Брагоньера мне совсем не хочется".

   Гоэта зевнула, решив, что завтра проспит до полудня, и, поленившись искать свечу, пустила впереди себя магический светляк.

   Господин Весб утёр пот со лба и с укором взглянул на следователя: из чего он вообще сделан? Сам свидетель давно снял камзол и с удовольствием, если бы позволяли приличия, избавился от рубашки, а Брагоньера будто бы жара не брала. Единственное послабление - расстёгнутый камзол.

   - Можно воды?

   Соэр кивнул, подчеркнув какую-то фразу в протоколе. Господина Весба он допрашивал уже в третий раз, пытаясь отыскать какую-то зацепку. Она, кажется, нашлась, но абсолютно ничего не давала. Если, разумеется, память свидетелей не улучшится. Применять к ним вспомогательные меры воздействия Брагоньер не мог, поэтому оставались стандартные допросы.

   Ни одного арестованного, ни одного конкретного подозреваемого, одни предположения - и двойное серийное убийство.

   Дело госпожи Интеры соэр забрал себе, оставив господина Шорша помощником.

   Чутьё подсказывало, что преступник и дальше продолжит издеваться над правосудием. Он ведь оставил своеобразную подпись: не желал, чтобы его убийство приписали другому. Значит, на то существовала причина. Честолюбие?

   Оба преступления спланированы, ни о каком состоянии аффекта не может быть и речи.

   Соэр сомневался, чтобы кто-то подделал почерк убийцы госпожи Интеры - оно не вызвало особого резонанса. Нет, действовал один и тот же человек, и у него имелся мотив.

   Жертвы не знакомы друг с другом, никогда не встречались. Общих знакомых не имели. Единственная ниточка: принадлежность Огюста Весба к аристократии. Но это настолько умозрительно, что не стоило внимания. Алия Интера предпочитала дворян иного плана и содержимого кошелька.

   Но был же какой-то принцип, не случайные же это жертвы! Убийца что-то знал о них, хотя бы слышал. К слову, проник в дом через дымоход. Судя по всему, он трубочист, работавший в тот день на крыше. Камин Огюста Весба и найденная на разбитом зеркале сажа красноречиво свидетельствовали в пользу этой версии. Пришлось изрядно поползать, измазаться, будто демону, взять образцы - но всё не напрасно.

   Разумеется, ни примет, ни имени трубочиста господин Весб не знал: только усмехнулся в ответ на вопрос. Прислуга, тем более, наёмные работники, не входила в сферу интересов хозяина дома, ими занималась экономка.

   Женщину уже допросили, но даже под лёгким магическим воздействием она не могла показать ничего путного. Мужчина среднего роста, широкоплечий, вроде, с бородкой. Немолодой, но и не старый. Форменная куртка, лицо всё в саже. Глаза... Неприметные, ей не вспомнить. Никаких особых примет. Услуги предложил сам - она согласилась. Сделал работу, получил деньги, ушёл.

   Видела ли, как ушёл? Только как вышел за дверь, направился к дороге. Мог и вернуться.

   И вернулся. Сделал крюк, прошёл по болотной тропе... Однозначно, он ей воспользовался, потому что иначе попался бы в руки правосудия: тревогу подняли рано, не успел бы уйти. На болото в темноте, разумеется, не сунулись. Но, если знал, то заранее исследовал местность, расспросил жителей. Вот от этого следует плясать: кто-то да вспомнит незнакомца, пусть даже в обличии трубочиста.

   Всех представителей этой профессии, проживавших в Сатии, уже установили и постепенно допрашивали.

   Преступник также был знаком с расположением комнат в доме. Этому, впрочем, находилось простое объяснение: днём он прочищал дымоходы и изнутри, и снаружи и как-то пометил нужную трубу. Но версию о сообщнике среди прислуги не следовало исключать.