Лепестки и зеркало

   Во-первых, Гланер Ашерин. Убит до суда. Добивал сам Брагоньер. Желал воскресить и сжечь - некромант отказался пойти на сотрудничество. Осуждён посмертно. Отец - человек, мать - метаморф. Теоретически могла. Обладает абстрактными знаниями о магии, но не владеет заклинаниями. Мотив - месть за любимого сына, позор, уничтоженную репутацию мужа.

   Во-вторых, семейство Сейрон. Двое из него - Доновер и Байда - мертвы. Но не по приказу соэра. Здесь он виновен лишь косвенно. В живых (предположительно) остался их отец.

   В-третьих, ведьма, призывавшая демона. Её пытали и сожгли. Возможно, у колдуньи есть родственники в Сатии, или, что вероятнее, кто-то специально перебрался в Сатию. Но не проще ли убить непосредственно его?

   В-четвёртых, Малис - знакомый некромант госпожи Тэр, её первая любовь, который помог воскресить гоэту. Помнится, он попался на кладбищенском ритуале и сбежал. Плюс прилюдно угрожал Брагоньеру. Мотив? Двойной: ненависть к инквизитору как к врагу и как к виновнику злоключений старой приятельницы.

   Значит, некто желал дискредитировать соэра, всколыхнуть общество, уничтожить его безупречную репутацию. Нашёл самое больное место - работу, смысл и цель жизни.

   Но зачем разбивать зеркало, рассыпать лепестки? Почему нельзя просто убивать? Всё это имеет смысл, не случайно. Послание, объяснение...Чтоб демоны утащили за Грань любителя символизма! Нет, чтобы намекать яснее. А ведь Брагоньер не жаловался на отсутствие образования.

   На стол легли протоколы допросов других свидетелей, и соэр углубился в чтение, подчёркивая заинтересовавшие моменты.

   Эллина вышла из "Белой мышки" раздосадованной: лёгкую, но хорошо оплачиваемую работу увели из-под носа. Кто успел, тот и съел, конкуренция среди гоэтов огромная.

   Поглядев на солнце, она прикинула, который час, и направилась в сторону Тополиного проезда. Помнится, в саду бывшего дома Гланера - он единственный из гоэтов жил в богатом квартале, подчёркивая разницу в происхождении - были часы. День солнечный, должны работать. Если только новые хозяева не запустили сад. В крайнем случае, взглянет на часы Общественного дома.

   Встреча с подругой Анабель назначила на четыре часа дня, Эллине не хотелось опоздать.

   Часы не подвели: тень от каменного треугольника по-прежнему падала на разграфлённую на сектора поверхность. Осторожно облокотившись о забор, гоэта разглядела их показания. Три часа. Значит, в её распоряжении целый час.

   Поборов интерес узнать, кто же стал новым владельцем дома (купил за бесценок у государства), гоэта слезла, оправила юбку и решила зайти в храм Сораты. Заодно почитает, что нового пишут в информационных листах: вдруг пропустила что-то важное? Подобные листы с сообщениями о новых законах, местных новостях и разыскиваемых преступниках развешивали в местах большого скопления народа и у государственных учреждений.

   Пробежав глазами печатный шрифт, Эллина убедилась, что завсегдатаи "Белой мышки" осведомлены не хуже официального рупора власти. Местных сплетен там не найти, но этот пробел легко восполнит Анабель. Ей бы осведомителем Следственного управления работать! Но госпожа Меда предвзято относилась к служителям закона. Особенно после того, как Главный следователь, господин Брагоньер, по ошибке арестовал и посадил Эллину в тюрьму.

   В жаркий июльский день от прудов перед святилищем богини веяло прохладой. Густая тень манила забыть о будничных заботах и сосредоточиться на вечном.

   Несмотря на курортный сезон, просителей у Сораты было много.

   Эллина пристроилась в торце пруда, достала заготовленную мелочь и, оглядевшись, на пару минут отрешилась от мира.

   Гоэта опустила ладони на мраморные бортики, коснулась камня лбом. Шёпот её молитвы слился с чужим бормотанием.

   Движение руки - и медяки медленно опустились на дно, унося с собой просьбу Эллины. К работе она не имела никакого отношения. Оставалось надеяться, что Сората её услышит.

   Гоэта поднялась, развернулась лицом к святилищу, сотворила храмовый жест и поклонилась.

   Взгляд упал на группку людей, сгрудившихся возле плакучей ивы. Кажется, они кому-то внимали. Так и есть - в центре стоял мужчина.

   Заинтересовавшись, Эллина подошла, прислушалась.

   - Я объективен в суждениях, что бы ни говорили поборники двойной морали, - твёрдо заявлял бородатый мужчина, по виду - горожанин, а не сельский житель. Одет он был чисто, но старомодно: такие парадные сюртуки давно хранились на дне сундуков с лавандой и геранью.

   Гоэта хмыкнула: это ж надо так не следить за окружающей жизнью! Можно подумать, он лет десять из дома не выходил.

   - Посмотрите, что проповедуют эти люди? Действуют ли они по заветам Сораты? - с жаром воскликнул мужчина. Сделал паузу, обвёл горящим взглядом собравшихся и продолжил спокойнее, медленнее: - Я, обычный человек, верящий в добро и справедливость, вдруг оказываюсь заклёван стервятниками. За что?

   Эллина вздрогнула от выкрика, полного праведного гнева. Как будто говоривший силился сделать так, чтобы все вокруг разделили его возмущение.