Лепестки и зеркало

  Хозяин, почесав в затылке, припомнил, что Хаатер зачем-то позвал бродягу выйти на улицу - вроде как копыта лошади посмотреть. После подзаборник значительно реже появлялся в трактире.

  Соэр посчитал: путь от Сатии до Ромена, куда послал секретаря Третий префект, и обратно занимал пятнадцать дней. Если сэкономить на отдыхе и купить хорошую лошадь, его можно сократить на день-два. То есть по срокам Хаатер вполне успевал отвезти бумаги, тайно вернуться в Сатию, взять костюм у актёра и наведаться к Весбу. А затем спокойно возвратиться к префекту на взмыленной лошади якобы только что с дороги.

  Тело или живого бродягу так и не нашли. Он бесследно исчез. В последний раз его видели неподалёку от имения Весбов.

  Экономка ничем не могла помочь: все трубочисты казались ей на одно лицо. Но да, вроде, при найме тот вёл себя иначе, нежели когда пришёл работать на следующий день. А сговорились накануне.

  Мог ли трубочистом оказаться бродяга? Теоретически да, но экономка сомневалась. Одно бесспорно: трубочист был одет пристойно, оборванца она бы в господский дом не пустила.

  Маг, обшарив доступную часть теплового мира над болотом, ничем не порадовал. Труп, если и был, погряз в трясине, и ауры его разложилась. Помочь мог бы некромант, но без разрешения Брагоньера привлечь его чародей не решался.

  Соэр разрешение дал - доказательства дороже. Его самого беспокоил тёмный маг, сотрудничавший с мэтром Варроном. Тот до сих пор остался безымянным, а Брагоньеру хотелось избавить область Сатии от скверны. Шутка ли, во втором по численности и значимости городе королевства процветала тёмная магия! Успокаивало лишь то, что теперь опасный элемент перебрался в другую часть королевства и залёг на дно.

  Следственные управления соседних городов не остались в стороне: им поручили собрать сведения о передвижения Хаатера. Максимально точно и тайно расписать маршруты и временные выкладки его поездок.

  Брагоньер старался действовать предельно осторожно, чтобы не спугнуть жертву. Поручения раздавались под подписку о неразглашении, в разговорах запрещалось упоминать фамилию Хаатера. Долго так длится, разумеется, не могло, но пока том доказательств всё рос, приближая развязку.

  Мэтр Варрон дал повторные показания, изобличив секретаря Третьего префекта.

  Одна из девочек из 'Сладкой кошечки' вспомнила, что танцевала для Хаатера приватный танец. Он пришёл в компании, заплатил, как и положено, выпил, а потом, когда пора было подниматься наверх, запросился в туалет. Место раздумий для посетителей неподалёку от чёрного хода.

  Странно, но близость между Хаатером и проституткой состоялась. Правда, короткая, и девочке пришлось делать всё самой.

  - Мне показалось, что он был девственником, - хихикнула она. - А ведь не мальчик! Поэтому и запомнила. Смотрел в потолок, равнодушно так, пока я его ублажала. Не понравилось, видно.

  Сначала в голове соэра никак не вязались моральные убеждения Матео Хаатера и контакт с девицей лёгкого поведения, но объяснение всё же нашлось. И не одно.

  Во-первых, приятели точно бы узнали, что он повёл себя странно: пошёл в бордель, чтобы просто посидеть в гостиной, - и сорвали бы план преступления. А Хаатеру не хотелось привлекать к себе внимания.

  Уйди он, сославшись на неотложные дела, - тоже бы пришлось объясняться. Неизбежно поползли бы слухи: девочки болтливы. А вот клиент, оплативший и получивший услугу, не вызывает подозрений.

  Во-вторых, Хаатер должен был продумать пути отступления, изучить схему помещений 'Сладкой кошечки', не только первый, но и второй этаж.

  В-третьих, банальное любопытство. Чем же так прельщает мерзопакостный грех? Обслуживавшая его проститутка была хорошенькой, со светлым, непорочным личиком, чистенькая, молоденькая - мог и поддаться плоти. Но поведение в постели ясно говорило: близость с женщиной Хаатеру претила.

  Так или иначе, 'Сладкую кошечку' Матео Хаатер посещал, пусть и однажды.

  Брагоньер готовился выписать ордер на арест, медля лишь из-за госпожи Меды.

  Приятелям Хаатера уже выписали повестки в Следственное правление, отчёты провинциальных дознавателей подтверждали теорию насчёт Весба... Но жизнь всегда умела вносить коррективы.

  Глава 11. Шах и мат.

  Брагоньер медленно оглядел подчинённых - те по очереди опустили глаза. Каменное выражение лица соэра дополнял красноречивый взгляд учёного или палача, собравшегося препарировать жертву. И без того блёклые глаза, казалось, вовсе вылиняли, превратившись в зеленоватое стекло. Укрыться от них не получалось: взгляд прожигал насквозь.

  - Ну, и? - Холод голоса лишь сгустил атмосферу. - Я жду, господа. Объясняйтесь.

  Соэр наконец сел, но дозволения сесть другим не давал.

  На несколько минут в кабинете воцарилась тишина. Потом её решился нарушить господин Ульман. Заместитель Брагоньера положил на стол папку.

  - Что это? - равнодушно поинтересовался соэр. - Докладная? Заявление об увольнении?