Лепестки камелии

Восьмой день четвёртой луны

Заметила, что первые листы этих записок скопировали. Чернильных пятен на них стало больше, а кое-где даже видны отпечатки пальцев.

Думали, я не замечу? Щас! Будь я настолько невнимательной, меня давно бы отравили.

Весь день приставала к Ванхи: покажи руки. Местные чернила тяжело смыть, и, если переписывал он, на его пальцах должны остаться пятна.

Нет, руки чистые.

Написала неизвестному переписчику на отдельном листе русский алфавит и инструкции, как правильно выводить буквы кисточкой — я-то уже поднаторела. Попросила не пачкать мне бумагу и списывать аккуратнее. Может, устыдится?

Интересно, кому он носит мою писанину? Императору или канцлеру? Или есть кто-то третий?

Ладно, приступим…

* * *

Для тренировок с мечом одевали меня всем миром. Евнухи — до появления Ванхи они распределили обязанности старшего — суетились вокруг и сетовали, что для спарринга мне нужен более родовитый партнёр. Но раз император предписал день Удаления, ничего не поделаешь, придётся ограничиться тем, что есть. Они ещё и на Ли насели: дескать, только попробуй господина ударить!.. Тут я опомнилась и шикнула на них. А то меня больше костюм интересовал — шаровары плотнее и уже, чем те, что мне обычно под халат надевали, мягкие и длинные, до колен, сапоги (мамочки, сколько шнуровки!), а поверх одна жилетка, потом вторая, третья… Последней надели куртку, она была кожаной, и с рукавами до локтя. Ниже на мне зашнуровали наручи, тоже кожаные, только куда твёрже, чем куртка. Волосы заплели в высокий хвост на самой макушке. Они стали короче, и я себя даже человеком почувствовала.

На этом переодевание закончилось.

— Ну как? — спросила я невесть у кого, крутясь вокруг своей оси. Больших зеркал в этот мир, увы, не завезли.

— Вы прекрасны, ваше высочество! — дружно пропели евнухи и служанки.

Настроение у меня резко упало. Нет бы честно сказать!..

Ещё сильнее оно упало, когда я поняла, что принц никогда не держал в руке тренировочную палку. А она тяжёлая и толстая! И длинная, действительно, как жезл. Ещё и гладкая — сразу из рук вывернулась.

Ли поставил меня в «позицию». С первого раза я её не запомнила, потому во время поединка (если его можно назвать таким громким словом), я чувствовала себя бабой со скалкой.

После пятой минуты этого спектакля, когда я умудрилась в третий раз долбануть Ли по костяшкам пальцев, а он даже не поморщился, я опустила палку и отошла.

Ли поспешил тут же потупиться, но я смотрела прямо на него, так что глазами мы в итоге встретились. Он замер — я попыталась вложить в свой взгляд всё разочарование, которое чувствовала.

— Ты поддаёшься.

Ли уткнулся взглядом в землю. Жаль, мне нравилось смотреть ему в глаза. Так я понимала, что он меня слушает, а не… таблицу умножения, например, повторяет.

— Ли, я хочу научиться владеть мечом. По-твоему, я научусь, если мы продолжим это представление?

— Господин, вы поранитесь, — осторожно возразил Ли.

— Ну и чудесно. Зато научусь. Ли, давай по-настоящему? Пожалуйста.

Наверное, «волшебное слово» его добило, потому что придуриваться он перестал.

Наш второй поединок продлился секунд десять — потом я полетела носом в землю и отнюдь не сразу смогла встать.

Ли молча ждал.

Я поднялась и напала снова.

Третий «поединок» (избиение младенца, по-моему) закончился ещё быстрее и с тем же результатом. И четвёртый. И пятый. И так далее.

Когда я встала в десятый раз, ладони у меня были сбиты в кровь — я старалась падать на них, — а плечи и бока наверняка расцветили синяки.

Тогда Ли снизошёл до объяснений.

Спокойно, словно мы на природе пикничок устроили, он стал объяснять мои ошибки, которых была… уйма, если честно. Поправил позу, медленно, три раза показал основные элементы защиты и «восьмёрку» (я её позже так назвала).

Ещё он сбавил темп атак, но я всё равно не могла продержаться против него дольше минуты.

— Ваше Высочество, может быть, хватит? — поинтересовался он где-то через час, когда я не смогла подняться после очередного поражения — сердце принца пыталось выпрыгнуть из груди.

— Ты… у-у-устал? — выпалила я, пытаясь отдышаться.

Ли посмотрел на меня внимательнее. И соврал:

— Да, господин. Простите. Мы можем отдохнуть?

— Ни фига-а-а, — простонала я. Вытерла рукавом пот со лба и, помогая себе палкой, встала. — Продолжаем.

Через полчаса, когда меня чуть не стошнило, а перед глазами стемнело, словно ночью, я согласилась на перерыв. И даже смогла не упасть, где стояла, а добраться до мостика через декоративный ручеёк — вход в сад принца.

Мостик был низкий, в воде резвились разноцветные карпы. Помню, я повисла на золочёных деревянных перилах и долго смотрела на солнечные блики. Потом уселась на колени и стала сосредоточенно считать карпов.

Адски болели сбитые в кровь руки.

Рвалось из груди сердце.

Думаю, у принца всё-таки нет сердечного порока, или я уже бы заработала инфаркт. А так — мне полегчало минут через десять. Я подождала ещё столько же, плеснула, распугав карпов, водой в лицо, и поднялась.

Ли ждал на тренировочной площадке, и взгляд у него был растерянный.

— Продолжаем, — приказала я.