Лепестки на ветру

Джулиан, такой опытный и находчивый на сцене, совершенно не знал, что делать с рыдающей у него на плече девушкой, которая уже тосковала по дому и жалела, что улетела, хотя самолет еще не успел набрать высоту.

— Я с тобой, — успокаивал он. — Я же поклялся, что буду о тебе заботиться. И действительно буду, клянусь богом! Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. — Он улыбнулся и поцеловал меня. — И еще, любовь моя, боюсь я чуть-чуть преувеличил очарование мадам Золты, как ты скоро сама убедишься.

Я уставилась на него.

— Что ты имеешь в виду?

Он откашлялся и безо всякого смущения рассказал мне о своей первой встрече с когда-то знаменитой русской танцовщицей.

— Не хочу портить первого впечатления от встречи с этой красавицей, ты сама все увидишь. Но вот о чем хочу предупредить, мадам Золта любит щупать. Ей нравится трогать танцовщиков, проверять, насколько тверды их мускулы. Поверишь, она запустила мне руку в ширинку, чтобы выяснить, какого размера то, что внутри.

— Нет! Не верю!

Он весело рассмеялся и обнял меня.

— О, Кэти, какая жизнь у нас с тобой будет! Это будет райская жизнь, когда ты поймешь, что значит иметь единоличные права на самого красивого, самого стройного и самого талантливого танцовщика из всех живущих на Земле. — Он прижал меня еще ближе и прошептал мне на ухо: — А я еще не сказал ни слова о том, какой я замечательный любовник.

Я тоже рассмеялась и оттолкнула его.

— Никогда не встречала такого наглеца и пройдоху! Подозреваю, ты можешь быть очень жестоким, когда тебе нужно что-то получить.

— Именно так! — воскликнул он со смешком. — Я такой и даже еще хуже, как ты скоро увидишь. В конце концов разве я не был безжалостен, когда добивался, чтобы ты была там, где надо мне?

НЬЮ-ЙОРК, НЬЮ-ЙОРК

Когда мы приземлились в Нью-Йорке, вовсю шел снег. Холод забирался даже в ноздри. Я забыла, что бывают такие суровые зимы. Ветер с завыванием носился по глубоким, как каньоны улочкам, и, казалось, сдирал с лица кожу. Легкие мои были будто забиты льдом. Задыхаясь, я попробовала рассмеяться, обернулась на Джулиана, который расплачивался с таксистом, и вытащила из кармана пальто красный шарф, связанный мне Хенни. Джулиан взял его, замотал мне шею и голову так, что он почти закрывал мне лицо. Тогда я к его удивлению вытащила из другого кармана шарф, который связала ему.

— Боже, спасибо! Не ожидал такой заботы.

Он с довольным видом обмотал шарф вокруг шеи.

Мороз сделал его щеки почти такими же алыми, как губы, а иссиня-черные волосы и сияющие глаза настолько подчеркивали его красоту, что дух захватывало.

— Отлично, — сказал он. — Соберись и приготовься встретиться с балетом в лице моей милой и очаровательной наставницы, которую, я уверен, ты полюбишь всем сердцем.

То, что я была здесь, привело меня в такое волнение, что я прижалась к Джулиану как можно ближе и удивленно рассматривала прохожих, у которых хватало смелости бороться с таким жутким холодом.

Багаж мы оставили в вестибюле, и, едва поспевая за Джулианом, я не замечала ничего вокруг себя, пока мы не оказались в кабинете нашей наставницы, мадам Золты Коровенсковой. Ее высокомерная манера держаться тут же напомнила мне о мадам Марише. Но если пересчитать все морщинки на ее лице, по ним, как по древесным кольцам, можно было понять, что эта женщина гораздо старше.

По-королевски прямая она поднялась из-за широченного стола. По-деловому сдержанно она подошла к нам и оглядела черными глазами-бусинами, маленькими, как у мышки. Все оставшиеся у нее волосы были зачесаны назад и белым мхом обрамляли ее сухонькое личико. Росту в ней не было и пяти футов, но властной уверенности, исходившей от нее, хватило бы и на шесть. Ее полукруглые очки балансировали на самом кончике длинного тонкого носа. Она прищурившись смотрела на нас поверх очков, так что в кружеве морщин почти не видно было глаз. Джулиану не повезло, он первым попал под ее въедливый взгляд.

Ее сморщенный узкий рот вытянулся, как затянутый на тесемку кошелек. Я смотрела на нее и ждала, когда же ее пергаментная кожа растянется от улыбки. Я ожидала, что она заговорит дребезжащим голосом колдуньи.

— Итак! — выплюнула она в лицо Джулиану. — Вы исчезаете, когда вам захочется, возвращаетесь, когда вам захочется, и ждете от меня восторгов по поводу вашего появления. Если это повторится еще раз, вас здесь больше не будет! Что это за девушка с вами?

Джулиан одарил старую ведьму очаровательной улыбкой и обнял ее.

— Мадам Золта Коровенскова, позвольте мне представить вас мисс Кэтрин Долл, удивительной балерине, о которой я столько вам рассказывал. Она была причиной тому, что я уезжал без вашего разрешения.

Она бросила на меня пытливый заинтересованный взгляд.

— Вы тоже приехали откуда-то ниоткуда? — резко спросила она. — У вас вид такой же, как у этого черноволосого чертенка. Он очень хороший танцовщик, правда, не настолько, насколько это ему кажется. Могу ли я доверять его мнению о вас?

— Полагаю, мадам, вам достаточно будет посмотреть, как я танцую, чтобы составить собственное мнение.

— Вы умеете танцевать?