Лепестки на волнах

– Эмили, тогда тем более нужно вернуть ладанку. Будь хорошей девочкой, и я попрошу отца рассказать тебе вечером одну из его историй.

– Про морских чудовищ? – насупившаяся было Эмили просияла.

– Думаю, что без чудовищ там точно не обойдется, – уверила ее мать.

Арабелла обернулась к сеньоре де Эспиноса и с улыбкой сказала, тщательно подбирая испанские слова:

– Это принадлежит вашей дочери, сеньора де Эспиноса.

– Благодарю вас, сеньора… – в голосе жены дона Мигеля было удивление.

– Прошу меня извинить, мы не представлены, – спохватилась Арабелла: откуда бы ей знать, как зовут ее собеседницу. – Но я слышала, как к вам обращался стюард. Я миссис Блад.

– А это, вероятно, – вашей, миссис Блад, – настороженность ушла из глаз сеньоры де Эспиноса, и она тепло улыбнулась.

В ее руках была ракушка Эмилии, и обмен сокровищами состоялся по всем правилам дипломатии – правда, сопровождаемый вздохами сожаления самых заинтересованных сторон.

Вечером Арабелла рассказала мужу о «происшествии», добавив, что неизвестно как еще отнесется де Эспиноса к дружбе девочек, и возможно, стоит предостеречь Эмилию, на что Блад ответил, что дон Мигель будет последним болваном, если начнет вмешиваться.

* * *

На Мартинике караван сделал остановку для пополнения припасов. Плавание шло своим чередом, погода оставалась неизменно благоприятной, и Беатрис много времени проводила на палубе. Она несколько раз разговаривала с приветливой миссис Блад, в то время как их девочки играли в каком-нибудь закутке на палубе. Видела она и мужа англичанки, весьма примечательного темноволосого мужчину с пронзительным взглядом удивительно светлых для его смуглого лица глаз. Прежде ей не было дела до находящихся на борту англичан, а теперь она обратила внимание, что по длинному столу в кают-компании будто проходит незримая граница – испанцы, во главе с капитаном, собирались на одном его конце, а подданные английской короны – на противоположном. Никаких столкновений, конечно же не случилось – наоборот, и те, и другие соревновались в учтивости. Но Беатрис заметила и еще одну вещь – Мигель не участвовал в преувеличено любезном общении. Беатрис знала о нелюбви – если не сказать большего, которую муж испытывал к англичанам: ведь те были виновниками гибели младшего из братьев де Эспиноса. Но однажды она перехватила быстрый взгляд мужа, брошенный им на супруга миссис Блад, и у нее перехватило дыхание от того, какая в нем сверкнула ненависть. Беатрис встревоженно вгляделась в его лицо, но не увидела ничего, кроме холодного равнодушия. Она попыталась успокоить себя, твердя, что ей все почудилось. Однако невозможно было не видеть, что с тех пор, как они отплыли из Гаваны, воодушевление оставило Мигеля, он вдруг стал угрюмым и неразговорчивым, совсем как в ту тяжелую зиму, после своей отставки.

Недоумение Беатрис усилилось, когда два дня спустямуж сурово выговорил ей за то, что она позволяет Изабелле дружить с маленькой англичанкой.

– Я не понимаю вашего неудовольствия, дон Мигель. Почему бы им не поиграть под присмотром служанок?

Мрачно хмурившийся де Эспиноса ответил:

– Мне неприятно видеть, что моя дочь общается с… еретичкой. Неужели нельзя найти для Изабеллы более подходящую компанию?

– Это же дети, какой в том грех? Кроме того, более подходящей компании – как вы изволили выразится – на «Сантиссима Тринидад» для Изабелиты нет.

Не ответив, он отошел от Беатрис и остановился, глядя в окна каюты.

– Что происходит, дон Мигель? – продолжала спрашивать она, – Вы так напряжены, кто эти люди?

Молчание длилось так долго, что она уже не рассчитывала услышать объяснения, но дон Мигель вдруг глухо выговорил:

– Это мой враг, Беатрис.

То, как это было сказано, заставило Беатрис прекратить дальнейшие расспросы. Ей показалось, что она ненароком коснулась незаживающей раны или распахнула дверь глубокого подвала, и из мрака на нее повеяло чем-то зловещим.

– Я… скажу Рамоне.

– Пусть играют, – неожиданно разрешил дон Мигель и устало добавил: – Лучше, если это будет на глазах у Рамоны, а то с Изабеллы станется сбежать от нее, чтобы навестить подружку.

* * *

После Малых Антильских островов караван взял курс на Азоры, идя теперь на северо-северо-восток. Для того, чтобы пересечь Атлантический океан, требовалось не меньше двух месяцев, впрочем, упассажиров находились нехитрые развлечения: онизанимались ловлей рыбы или попросту бездельничали, разморенные ярким солнцем, а отец Доминго чуть ли не каждый день провозглашал имя святого, которого следовало чествовать, и все с энтузиазмом откликались на его инициативу.

Беатрис оказалась перед выбором: она не хотела расстраивать мужа, но не знала, как объяснить Изабелле, почему та не должна больше играть с Эмилией. Пока она раздумывала, произошло еще одно событие.

Выйдя на палубу, она увидела девочек возле грот-мачты, рядом с ними была миссис Блад, которая несмотря ни на что, нравилась молодой женщине. Но Беатрис призывала себя быть сдержаннее и поэтому ограничилась лишь формальным приветствием, собираясь увести дочку в каюту.

– Арабелла!