Лепестки под каблуками (СИ)

— Перестань, — он целовал меня в висок. — Прости уже сама себя, я давно тебя простил.

— Но почему не написала? Не позвонила? Не пришла? — разозлился, встряхнул меня за плечо. — Наказывала себя так, да? И меня заодно. Думала, не поверю, не приму обратно, лучше, чтобы вычеркнул тебя из своей жизни. И правда глупая.

— Угу, — согласилась, крепче обняв его.

— Проехали. Теперь это в прошлом. Вообще все в прошлом. По опыту знаю, нифига не получится его исправить, но зато получится построить классное будущее. Выйдешь за меня?

— Еще спрашивает, — всхлипнула, чувствуя, что становлюсь невменяемой от облегчения и счастья. — Выйду, конечно. Семейный бюджет будет в разы больше моего нынешнего.

— Моя корыстная красотка. Люблю тебя безумно и целую вечность, — прошептал Романов и, обхватив затылок, заставив посмотреть в его потемневшие от страсти глаза, снова жадно и напористо поцеловал.

Мы увлеклись. Сильно. Больные от желания, целовались, то горячечно, то осторожно, дразняще-нежно. Лекс стянул с меня свитшот, ласкал грудь через белье, томил долгими поцелуями в шею. Я в конце концов сумела избавить его от джемпера и теперь млела от прикосновений к твердым мышцам.

Хочу его до боли.

Когда он подсадил меня на кухонный стол и я обвила его бедра ногами, чувствуя упиравшееся в мое лоно возбуждение, еще больше загораясь сама, в голове будто что-то щелкнуло. Через секунду хлипкий стол угрожающе накренился.

— Ой, черт, — вцепилась в руку Романова, расстегнувшую пуговицу на моих скинни, проникшую под белье. — Только не здесь. Мы не должны. Она просто убьет меня.

Тяжело дышавший Лекс остановился, посмотрел на меня, точно одурманенный, но в итоге встряхнулся.

— Но есть комната, — проговорил, касаясь своими губами моих, стиснул талию так, будто собираюсь прогнать его прочь, но он не намерен отпускать. — Там же можно?

— Лучше не надо, — выдохнула с сожалением.

— Что? — Лекс сердито сдвинул брови. — Это в договоре так написано?

— Договор ни при чем, Романов. Скоро три. Она придет с проверкой, я же предупреждала.

— Вот змеюка.

— До трех нам хватит времени?

— Шутишь? Нет!

— Пусти, — я дернулась. — Дай слезть, а то стол сломаю. Чувствую себя слонихой с этой мебелью, хотя во мне всего-то 58 килограммов.

Он послушался и разжал объятия. Осторожно спустилась на пол. С жалостью глянула на наши разбросанные вещи. Надо бы их убрать, а то помнутся.

— Цепочка есть? — спросил Лекс, приглаживая живописно взлохмаченные моими руками волосы, раздумывая над чем-то.

— Какая цепочка?

— На двери.

— А! Есть.

Хорошая мысль. Так эта мадам хотя бы не войдет в самый пикантный момент.

Романов быстро чмокнул меня в губы:

— Иди в постель. А я скоро.

Я улыбнулась и, собрав наши вещи, отправилась туда, куда и велели.

… - Я так скучал. И написал про тебя новую песню.

Мы лежали в обнимку, разомлевшие, до краев переполненные удовлетворением, лицами друг к другу. Никак не могли насмотреться, перестать касаться, ласкать, ошалело улыбаться. Размеренно тикали часы, за окном продолжал сыпать снег, но в нашем раю время словно остановилось, суета растворилась, оставив нас наедине, богами этих мгновений.

— А я-то как скучала! Когда увидела тебя сегодня, не знала, то ли умереть от радости, то ли под землю провалиться от вины и раскаяния. И ты изменился…

Погладила светло улыбавшегося Лекса по щеке, зарылась в волосы на макушке, пропуская их сквозь пальцы.

— Мне нравится новая прическа, — нежно клюнула в нос.

— Твой уход стал для меня ударом. — Его рука, скользнувшая на мою талию, дрогнула, инстинктивно крепко стиснула.

— Подумал: пора что-то делать, шевелиться, сменить имидж музыканта-неудачника, разбогатеть и отбить тебя у того старикана, — тихо рассмеялся.

— Да не такой уж он старик, — посчитала нужным заметить. — Оу… Лекс…

Повалив меня на спину, Романов выцеловывал дорожку к груди. Обхватил губами сосок, раздразнил его языком, заставив меня выгнуться и еще раз простонать его имя. Ладонь накрыла мою промежность, возвращая покалывающее, тяжелое желание.

Вот же ревнивец…

Из марева очередной прелюдии нас вырвал резкий и нетерпеливый звонок в дверь. Еще один и еще.

— Хозяйка? — Раздосадованный Лекс посмотрел на меня.

— Ага.

Я убрала свои бедра с его, подтянулась к подушкам и села. Обшарила глазами комнату в поисках пледа или покрывала. Куда бросила их?

— Марина? — Донеслось от двери после щелчка замка. — Ты зачем на цепочку закрылась?

Я покраснела и закрыла рот ладонью. Отвечать не хотелось.

— Да она маньячка. Настойчивая, — рассерженным шепотом ругался тоже севший Лекс.

— Блин, боюсь, она теперь меня выгонит, — притиснулась к нему, обеими руками обхватив за плечо.

— Перебирайся ко мне. Тем более, что у меня осталась куча твоих вещей.

Входная дверь задергалась. Мы опять услышали:

— Марина? Ты здесь? Открой мне.

— Честно признаюсь, к тебе совсем не хочу, — скривилась я.

— Да уже вижу сам по твоему прекрасному личику. Но вообще… Как смотришь на то, чтобы мы купили квартиру. Не элитную недвижимость, конечно, но на приличное жилье хватит, — шептал Лекс, ласково перебирая мои растрепанные пряди.