Лепила, книга 2

—Так и должно быть, — ответил я с уверенностью, которой не ощущал. В какой-то статье было написано, что такого типа зуд возникает, когда собственный иммунитет распознает и убивает раковые клетки. Тут их убило плетение, сейчас организм занимается их утилизацией, создавая похожие ощущения. Так или иначе, чистка даст ей полгода нормальной жизни, может и больше. За это время я обязан найти лекарство.

* * *

С Мило поговорить не удалось, у них происходила какая-то движуха, профессору было не до меня, так что я закрылся в фургоне и продолжил эксперименты с тканями. Орани принесла обед, который мы съели сидя на раскладных стульях у фургона под ярким, но почти не греющим зимним солнцем, а потом долго болтали обо все и ни о чем конкретно. В разговоре с ней постоянно возникло ощущение, что мы знакомы уже многие годы, а не всего пару дней, и уже трудно было представить свою жизнь без нее. Влюбился я что ли на старости лет? Кошмар какой. Все влюбленные, кого доводилось видеть, вели себя, как законченные идиоты, неужели со мной такая же жуть происходить? Похоже на то, если мозги не загружать, сразу начинаю считать, сколько времени я ее не вижу, и сколько осталось до следующей встречи. Хорошо, что есть задача для загрузки мозгов, правильная задача: спасти Орани. Тут не только мозги заработают, ради этой цели я готов на все!

* * *

К вечеру удалось подобрать параметры плетения от метастазов из кишечника и поджелудочной железы. Это относительно несложно, если знаешь как, и имеются образцы здоровой и больной ткани в достаточном количестве. Перед ставшим уже традиционным ужином у вождя это плетение было использовано на Орани, судя по расходу энергии, в ее организме еще оставались раковые клетки. На этом мои возможности пока заканчивались, надо быть честным с самим собой. Пока заканчивались. Но я над этим уже работаю.

За ужином говорили почти исключительно про сегодняшнюю охоту, про которую я уже успел забыть. Полтора десятка индейских охотников и два моих орка поехали в прерию охотить мясо. Повстречалось им стадо антилоп, орки тут же подстрелили парочку на недоступной индейским лукам дистанции. Потом так же с дальней дистанции завалили трех бизонов. В общем, у племени резко возрос запас мяса, на столе оно тоже присутствовало. Антилопа была вкусная. Вождь сегодня был не слишком многословен, на вопросы отвечал односложно. и задумчиво косился то на орков, то на меня, то на дочь, когда та возникала, чтобы что-то подать или убрать со стола. Когда все наелись до отвала, нас с орками вежливо попросили удалиться, вождь с парой советников (как еще именовать Теку и шамана?) насел на лейтенанта. Похоже, что-то у них завертелось.

Мы с Орани сидели на раскладных стульях у фургона, держась за руки, смотрели на звезды и говорили, говорили, говорили. Завтра мне уезжать, клиника ждет, да и судейские обязанности никто с меня не снимал, но это будет завтра, сейчас же я наслаждался каждым мгновением рядом с ней. Как описать происходившее со мной? Да никак. Кто не испытывал подобного, тот не сможет понять, это как пытаться объяснять цвета слепому и музыку глухому.

Нашу идиллию нарушили самым грубым образом: трое хмурого вида воинов притащили на плаще юношу, скрючившегося в позе эмбриона, пытаясь удержать лезущие из раны на животе кишки. Я было подумал, что на племя кто-то напал, но все оказалось куда проще: подрастающая молодежь мерялась размерами своих копий и томагавков, сходясь в поединках. Обычно при этом использовалось учебное затупленное оружие, но отдельные любители пощекотать нервы бились друг с другом на вполне боевых клинках, тут был тот самый случай. Пацан не успел увернуться от удара, и лезвие томагавка рассекло ему брюшину. Местные томагавки заметно отличаются от земных, размеры примерно те же, но лезвие скорее напоминает узкую однолезвийную секиру, им очень удобно наносить режущие удары, именно такой и словила эта личинка воина.

Раненого занесли в фургон и переложили на операционный стол, после чего воины удалились. Я ожидал, что Орани испугается крови, но ошибся, ей было все интересно, она даже вызвалась ассистировать. Обезболив рану и разложив пациента нормально на столе, я осмотрел рану магическим зрением. Парню повезло, кроме рассечения брюшины он получил всего два надреза тонкой кишки, лезвие скользнуло по ребрам, потому и не смогло прорезать глубже. Фигня вопрос, исправим быстро, даже амулет для наркоза использовать не буду.

В общем, так и получилось, подготовка заняла больше времени, чем сама операция. Да и во время операции больше провозились с удалением крови из брюшной полости, чем собственно со сращиванием тканей. Полчаса на все про все. Боец слез со стола, ощупал живот, по которому шла багровая полоса шрама, который я специально не стал окончательно заживлять, повертел корпусом, после чего поклонился, как младший старшему (я уже научился разбирать типы поклонов):