Лепила. Книга третья

Проводы в последний путь у индейцев заметно отличались от орочьей тризны. Здесь не было радости, а только скорбь о павших, выражаемая скупо, здесь рассказывали о каждом из убитых, каким он был человеком, охотником и воином, периодически озвучивалось желание отомстить за них. Меня усадили рядом с вождем и шаманом, Семп сидел напротив, остальных индейцы растащили кто куда, чтобы за каждым столом сидел хотя бы один из тех, кто отомстил за смерть родных, близких и друзей. Особенно возмущало то, что воинов племени убили не в открытом бою, а подло и бесчестно, из засады. Женщины присутствовали за столами наравне с мужчинами и были столь же скупы на выражение эмоций. Все вместе это напоминало последний ужин перед большим военным походом. А может так оно и было.

То, что к длинноногам в самом ближайшем времени заявятся в гости вооруженные до зубов воины Опонги, было так же очевидно и неизбежно, как восход солнца по утрам. Потом произойдет небольшой геноцид местного масштаба, как здесь принято. И никого не будет интересовать, дал их вождь добро напасть на Опонги, или это устроили еще какие-то деятели.

Нас вовсю славили, чуть на руках не носили, ведь за каждого убитого опонговца мы взяли по десятку с лишним жизней Длинноногих. Особенно чествовали Пита, пусть тот никого лично не убил, проплыть в ледяной воде в кромешной темноте несколько сотен метров, а потом еще и испортить врагу водный транспорт — это выглядело величайшим подвигом в глазах индейцев. Собственно, я был с ними совершенно согласен, никто, кроме него, на такое не был способен.

Но вот вождь встал, сразу все разговоры прекратились. Выдержав драматическую паузу, Сэф сказал:

— Мы простились с нашими братьями и сыновьями. Пришла пора проводить их в последний путь в мир Вечной Охоты!

Мы дружно проследовали за вождем на выход, сзади потянулись все остальные. Неспешным шагом мы прошли между юрт и вышли за пределы становища. Здесь, в полусотне шагов от ближайшего жилья, была построена конструкция из жердей и соломы. Рядом на расстеленных плащах лежали все десять покойников. Каймар с учениками выступил вперед, они синхронно вскинули бубны и закружились в танце. Сначала они трижды обошли усопших, потом закружили хоровод вокруг этой конструкции. Магическим зрением я видел, как между жердей возникает довольно сложное плетение. Но вот танец закончился, четыре ученика шамана дружно подошли к первому покойнику и подняли его, держась за концы плаща. Каймар издал несколько горловых звуков, назвал имя убитого и трижды ударил в бубен, после чего его ученики затащили покойного на самый верх конструкции. Та же схема повторилась со всеми остальными убитыми. Шаман с учениками снова закружил хоровод, производящий гипнотическое впечатление. Внезапно танец остановился, Каймар трижды ударил в бубен, и всю конструкцию разом объял огонь. Жаркое пламя за несколько минут проглотило и жерди, и политую маслом солому, и лежащие сверху тела. Огонь погас столь же внезапно, как и загорелся, оставив после себя только кучки тлеющих алым мелких углей. Такое впечатление, что весь костер пропустили через мясорубку или мельницу. Мы постояли еще с минуту и двинулись обратно в становище. Проводы в последний путь закончились.

Глава 17

— Нет, Сэф, даже не уговаривай. Я в этом участвовать не буду! — вождь уже с полчаса пытался склонить меня к участию в карательном походе к Длинноногим, я же категорически отказывался. — Ты уж извини, но у меня других дел полно, хватит того, что мы сотню их головорезов к предкам отправили.

— Майк, ты нам нужен, ты и твой отряд, — продолжал уговаривать вождь.

— Исключено, Сэф. Через час-другой мы вас покидаем и движемся обратно в Хар. Это я про себя, маршалов, Кара и твою дочь. Впрочем, ты можешь поговорить с помощниками маршалов, если уговоришь задержаться, я не против. Но мы не останемся.

— Тогда Орани останется здесь! — категорично заявил Сэф. — Незачем ей туда ехать.

— Сэф, давай не будем ссориться, от этого никому лучше не будет, — терпеливо произнес я. — У нее после всех злоключений в некоторых органах диффузные изменения начались, надо меры принимать, и лучше места, чем моя клиника, для этого не найти.

— Это что за диффузорные изменения? — удивленно уставился на меня вождь. — Ты ничего такого не говорил.

— Диффузные. Проморозили ее эти гады, вот и началось нехорошее. Исправить несложно, нужно просто время и нормальные условия. Да, двух других девиц я бы тоже с собой забрал, там есть чем заняться. В общем так, я забираю ее с собой, маршалы тоже едут с нами, им работать надо. Остальных могу оставить, если они согласятся, но это уже от тебя зависит.

— Что за чушь? Я видел, как ты исцеляешь тяжелые раны, а тут чего-то промороженное не может вылечить? Ты это серьезно, Майк?

— Сэф, ты представляешь разницу между тем, чтобы срубить дерево и сделать из него же, скажем, шкатулку? Вот и в моем деле оно так. Легко исцелить свежую рану, воспаления в органах убирать сложнее. Просто поверь.

— Ружей дай! — вождь нагло уставился мне в глаза.