Лепота

Столько снега кругом,
                             что шаром не покатишь.
У реки замело по макушки кугу.
И за снежную блажь
                           только песней заплатишь,
Да и то до весны будешь в добром долгу.
Будто разом зима онемела с разбега,
Тень в сугробы ушла от усталых плетней.
И славянскую стать при обилии снега
У крестьянки-вербы стало резче видней.
Чтобы звонче скрипеть
                           беспечальным полозьям,
Чтобы девок сводить на крещенье с ума,
По дороге елозит богатырский бульдозер,
Оставляя из глыб снеговых терема.
Журавец наклонил заскорузлую шею,
Бьется рыбой ведро о заплаканный сруб.
От колодца соседка плывет по траншее,
А верней – голова с гневным вызовом губ.
Неспроста благодать привалила природе,
И крестьянской избе улыбнулась судьба.
У-у, какое накатит весной половодье!
У-у, какие, должно быть, восстанут хлеба!
Робко солнце искрит на сугробах бокатых,
На морозном окне – словно гуся крыло.
Столько снега кругом,
                             что шаром не покатишь,
Что и русской душе расточить тяжело!

Первые следы

На землю навзничь падают снега,
Сухой мороз синеет от натуги,
И, шепотом осоки протестуя,
Капризно губы сжали берега.
Но ты на зиму бровью повела!
В твоих глазах проталины улыбок,
И ты киваешь веером снежинок,
Протягивая руки-веера.
И тихо дышат белые сады…
И объясняться хочется негромко…
И осторожно первая поземка
Целует наши первые следы.

Ах, сани, кони…

Зима с распахнутыми далями,
Звезда в хохочущем снегу!
…Одни твои глаза-проталины
Меня от смеха сберегут.
Встают во мне из мрака месячно
Хмельнее сна, шальнее драк,
И мне кричат: «Зачем ты мечешься?
Какой дурак! Какой дурак!»
Мое забвение – два полоза,
Два шумно дышащих коня.
И скач без удержу, без повода,
Глаза от плача хороня.
Возьми, зима, мое раскаянье,
Мою пропащую любовь.
Кружи, води меня, рассказывай,
Души бессонницей снегов.
Ах, сани, кони – шеи-радуги!
На свист восторженно храпя,
Несут меня в другие радости,
В иное небо от тебя.
Полозья, хиханьки да хаханьки,
И мир ликующе творит
Берез танцующие ярмарки
И смех осин в лицо зари.
Но сердцу снова только горше ли?
Оно свое в себе копит:
Как мне в лицо летят пригоршнями
Твои глаза из-под копыт.

«Шарф пуховый, валенки подшитые…»