Лер-Лерок и лень-река

Отражение было не столь безмятежным, как им в начале показалось. Некоторые пленники начали обрастать водорослями и ракушками, а иных и вовсе нельзя было узнать, так густо они были покрыты речной растительностью. Казалось, что это не мирные существа на отдыхе, а аккуратно посаженные грядки с овощами. Но Габриэля удивило другое.

– Откуда у тебя это зеркало, вскричал он, напрочь забыв, где они находятся, и что им угрожает.

– Мне дал его брунька, когда драконово дерево чуть не погубило нас.

– Это осколок того самого зеркала, которое я нечаянно разбил в доме шамана. Но оно работает, только если рядом находится подкова с колокольчиком, а я давно потерял ее. Лер-Лерок пожал плечами.

– Не знаю, сказал он. Там, на утесе свинорога у меня не было никакой подковы, а оно работало. Резкий толчок прервал их дискуссию, и они увидели Акулу.

– Акула, закричал Габриэль – Акула, помоги нам!

– Тише, Габриэль, он нас все равно не услышит, одернул его Лер-Лерок, но Акула услышал. Он поспешил к водорослям, где томились наши друзья. Минуту он смотрел на них, не отрываясь, а потом повел себя более чем странно. Акула бросился на пузырь и попытался его прокусить. Друзья впервые увидели, какие мощные у него челюсти.

– Думаю теперь самое время кричать караул, завопил Габриэль.

– Может, нам сделать вид, что мы невидимы, и тогда он отстанет, с надеждой предложил Хокка.

– Вряд ли нам это удастся, возразил ему Лер-Лерок. Акула тем временем пошел на второй круг. Он немного отплыл назад, для разгона и снова бросился на пузырь. Пузырь был не готов к такому обращению, он сплющился, закряхтел, но выдержал, и пока не лопнул. Друзья ошарашенно смотрели, как Акула отплывает для третьего разгона.

– Мы пропали, прошептал Габриэль, пузырь не выдержит. Акула несся на них со скоростью реактивного кролика и уже разинул пасть для последнего, решающего укуса, как вдруг резко затормозил. Друзья услышали непродолжительный свист. К ним приближались речные коньки, это они издавали такой свист. Речные коньки отличались от морских коньков тем, что хвост у них загибался спиралькой в другую сторону, назад. Из-за этого им приходилось сильно трясти головой, чтобы плыть и движения их напоминали походку суетливых голубей.

Речные коньки следили за порядком под водой. Когда Акула бросился на пузырь, тем самым нарушив негласное правило абсолютного покоя, коньки решили срочно вернуть его в ряды ленивых пленников. Свистом подозвали они Акулу и приказали продолжить брошенный отдых. Друзей, плотно застрявших в водорослях, коньки не увидели, подумав, что Акула просто решил поразмять мышцы. Теперь, когда все вернулось на свои места, и пленники вернулись к своим занятиям, процессия коньков удалилась. Наши друзья переводили дух.

– Предлагаю выбираться отсюда и не трогать Акулу, предложил Габриэль.

– Хочешь бросить его здесь, начал сердиться Лер-Лерок.

– По-моему, ему здесь очень даже неплохо, и у него появились новые друзья, обиженно выпятил нижнюю губу Габриэль.

– Акула не в себе, и наш долг спасти его.

– Даже, если мы погибнем, невинно продолжил Габриэль.

– Мы не погибнем. Мы обязательно выберемся отсюда, вместе с Акулой, твердо сказал Лер-Лерок.

– Да, но как? Пока мы застряли здесь, а Акула загорает, на радость Лень-реке, и мы ничем не можем ему помочь? Мы даже не знаем, как нам вырваться из объятий этих смертоносных водорослей.

– Мы что-нибудь придумаем, Габриэль, Лер-Лерок положил ему лапу на холку, и Габриэль разрыдался.

– У меня тонкая душевная организация, я слишком чувствителен для таких приключений, я хочу домой, всхлипывал он. Брунька прижался к Габриэлю и начал успокоительно урчать. Лер-Лерок по-прежнему гладил его по гриве. Хокка был печален и молчалив.

А в это время под ними шла ожесточенная дискуссия.

***

В дебрях водорослей проживало семейство возмущенных крабов. От обычных крабов они отличались, во-первых, своим окрасом. Крабы были абсолютно прозрачными, что давало им возможность не попадаться на глаза речным конькам, и не участвовать в плане Лень-реки по превращению всех существ в водоросли. Во-вторых, любое действие, или движение, любое событие вызывало у крабов гневное возмущение по поводу и без. Они постоянно спорили друг с другом, возмущенно жестикулируя своими прозрачными клешнями, постоянно жаловались друг на друга и на все, что их окружает.

Крабы-старожилы восхваляли прежние времена, когда все было по-другому, и считали молодежь – возмутительно невоспитанной. Крабы же нового поколения, возмущались оттого, что возмущаются старые крабы, и не дают им спокойно прожить свою молодость. И так продолжалось из поколения в поколение. В общем, династия возмущенных крабов полностью оправдывала свое название.

Сейчас, лагерь возмущенных крабов разделился на две половины. Одни хотели оставить застрявший в водорослях пузырь себе, а другие хотели отпустить пузырь восвояси, пока он не навлек на них еще большие беды.

– Я предлагаю оставить все как есть. Если наши водоросли поймали эту диковину, то она принадлежит нам, выступил первый краб из старшего поколения.