Лерик

- Ну, давай уж я, - сказала Полунина, - только калоша такая грязная, и я запачкаю платок.

- Нет же, maman, я не хочу, чтобы ты, - я хочу, чтобы Марк Игнатьич.

Полунина быстро покосилась в сторону Месяца, быстро усмехнулась и зашептала притворно-строго:

- Ты скверный мальчишка: разве так обращаются к старшим?.. Марк Игнатьич - не горничная Луша, чтобы снимать с тебя калоши... Вот мы приедем к обеду, а ты за это не получишь сладкого.

- А у нас что будет на сладкое?

- Я уж не знаю, что нам Марочка заказала.

- Хворост с вареньем!.. - Лерик надул правую щеку - хлопнул, потом левую - хлопнул, потом обе вместе - хлопнул... О калошах на время забыл.

- У нас в усадьбе очень хороший пруд, - говорила Полунина, - можно в лодке кататься, и купальни были, теперь уж, конечно, убрали в сарай; и карасей там ловят...

- И тритоны есть, - вставил Лерик.

- Есть и тритоны... Мальчик, сиди прилично...

- И черепаха.

- Черепаху одну пустили туда, а жива ли она (это год назад) неизвестно. Есть оранжерея с цитронами... Конечно, парк приличный... Но главное - пруд: это моя гордость. Ни у кого из соседних помещиков такого большого, и притом в самой усадьбе, нет... У нас два шага от дома... А это в деревне очень важно, когда жара... Это лето, например, было адски жарко.

- Maman, a что это: адски жарко?.. Как в Африке?

- Нет, это значит, как в аду, - усмехнулась Полунина и посмотрела на Месяца вбок.

- А-а, я знаю: это - где за язык вешают!

- Ну, это глупости, - кто это тебе сказал?

- А что же там?.. А почему там жарко?

- Бог будет всех судить после смерти... и вот...

- После смерти?.. Мертвых?.. - Лерик захохотал весело, и Месяц, который был религиозен, посмотрел с недоумением на него и на его мать.

- Ты не смейся, а слушай! Бог сосчитает все грехи у каждого; у кого будет больше грехов, чем добрых дел, того в ад, а у кого меньше - в рай.

- А если поровну?

- Ну, тогда... - Она скользнула глазом по Месяцу, усмехнулась быстро и добавила: - Этого не бывает: всегда чего-нибудь больше.

- Нет, ну, а если поровну?

- Тогда - рай, - подсказал Полуниной Месяц.

- Ну да-а... потому что бог - добрый, - догадалась она, - и вот он добавит от себя одно доброе дело, и тогда - рай.

Но Лерик уж опять хихикал, перегибаясь в поясе и стуча ногами.

- С ним любопытно будет заниматься, должно быть, - сказал Марк Игнатьич.

- Ну, конечно, - живо подхватила Полунина, - хотя он шалун... Ce n'est pas bien* хвалить детей в их присутствии. Но вот старший брат его. Кирюша, такой был умница, такой серьезный...

______________

* Нехорошо (франц.).

- Он умер?

- Ах нет, что это вы, право?

- Вы сказали "был"!

- Был, потому что все равно что нет: адвокат!.. И та кие идеи... Я не могу говорить об этом без слез...

Действительно, Месяц увидел у нее слезы.

Но от сильного толчка на ухабе она прикусила губу и закричала Филату плаксиво:

- Ну, какой же ты, Филат, болван!

II

Усадьба расположилась просторно: шестнадцать собак выскочило со всех сторон встречать гремучую тройку (разглядеть их как следует не успел Месяц, только сосчитать успел), и еще где-то, слышно было, мчались сюда поспешно, лаем давясь на бегу.

- Муфик! Муфинька! - обнимал за шею поджарого борзого Лерик, а Полунина кричала Филату:

- Гони их, пожалуйста, кнутом - ну, гони же!

И, усмехаясь, говорила растерявшемуся Месяцу:

- Боитесь за свой костюм? Ничего, при нас не порвут.

Дом был открытый, спокойный, старый, но как-то вкусно устроенный - с бельведером, с колоннами, окрашенный в светлокофейный цвет.

- А вот ваш флигель, - указала Полунина.

Флигель был ненадежен: двухэтажный, кирпичный и с зияющей трещиной во всю вышину.

- Не бойтесь, что развалится: мы его скрепили болтами, - усмехнулась Софья Петровна. - Там, кстати, имеет свое обитание рыжий Фриц, - это бывший учитель Марочки, моей дочери, - вам не будет скучно.

Выскочил с террасы широкоскулый малый, на бегу натягивая на красную рубаху сюртук, и так же, как на станции, Полунина начала покрикивать:

- Егор, осторожнее, - это стаканы!.. Говорю - осторожно, болван!.. Это - гвозди, а где же белила?.. Филат, мы потеряли белила?! Да не тащи же гвозди в комнаты - поставь здесь!.. Ф-фу, глупый!

Отворилась форточка на втором этаже флигеля; оттуда выглянула рыжая голова и тут же скрылась.

Вышла на террасу тонкая миловидная девушка с длинной русой косой, в вязаном белом платке на плечах, в ловко сидящем шерстяном платье.

Думая, что это и есть Марочка, Месяц вежливо поклонился ей. Полунина быстро усмехнулась и крикнула:

- Луша, ты что же это стоишь барыней? Помогай Егору!.. Барышня здорова? Обед готов? Что сладкое? Да не наноси в комнаты грязи, - ф-фу, неряха!

Месяц сам вытащил из фаэтона свой легкий чемоданчик, и хотя чувствовал еще неловкость от поклона, так приятно почему-то было передать этот чемоданчик из рук в руки Луше - девушке тонкой, зардевшейся, в милом белом вязаном платке, заколотом на груди булавкой.