Лермонтов и Пушкин. Две дуэли (сборник)

ВОШЕДШИЙ. Вы думаете? Может быть! (Вздохнул.) Не надо!.. (Крикнул слабо.) Сам не пойму, где это я успел?.. (Соображает). Сперва обедали… Обед! Но там были дамы. Это – несерьезно!.. Потом… после обеда… Я заходил домой или не заходил?.. (Вспоминая.) А-а!.. Ну да! Я искал тех двоих – Столыпина и Мишу… Зашел к ним. Не застал. Хотел оставить записку… (Смешок.) И нашел на столе – заместо письменного прибору… Ох-ти! Ужасно хотелось пить! Но не стану же я пить тухлую воду?.. (Без перехода.) Куда все подевались?..

УНТЕР-ОФИЦЕР. Скоро будут сюда. Бал будто не состоится!..

ВОШЕДШИЙ (махнул рукой). Не говорите! Там такое делается! (Пьяно хихикнул.) Бедный князь Голицын!.. И намокли все бумажные фонари!

ПОДПОЛКОВНИК (с усмешкой). Бедный князь – не надо было ему ссориться с Мишей!

УНТЕР-ОФИЦЕР. Бедный князь – не надо было ссориться с Богом!

ВОШЕДШИЙ. Почему?..

УНТЕР-ОФИЦЕР. Бог не терпит чьего-то чересчур возвышения! Что?.. Чье-то тезоименитство? Городской праздник? Павильон – в казенном саду? А про меня забыли? Дождь! (Широкий жест. Насмешливо.) Смирение, смирение! Ниже головы, ниже, молодые люди! Я давно вам говорю.

Отчаянный шум – где-то наверху – крики, топот ног. НАЙТАКИ за своей конторкой поднял голову:

– Эй, ты!.. (Позвал куда-то в полутьму.)

Из-за бочек вылез тот же парень – ПОЛОВОЙ…

НАЙТАКИ. Пады, пасматры!.. (И пообещал.) Сдохну с этими людми!.. (Глядя, как парень, лениво переваливаясь, уходит.)

Крики стихли, удаляясь…

Музыка примолкшего было оркестра.

ВОШЕДШИЙ (капризно). Что они там играют?..

УНТЕР-ОФИЦЕР (пожал плечами). Вероятно, то, что сбирались играть при публике! Не одно и то же – что перед пустотой!.. (Думает о чем-то.)

ВОШЕДШИЙ (понял и посожалел). Ах, ах!.. Кстати, я видел Мишу! В Железноводске… Нынче утром! Представьте – он был там! То есть утром – он там был! Тсс!.. Это – секрет! Побей меня Бог – чей и от кого!..

Мы были целой компанией. С дамами!.. Пардон! Вы же не заставите меня называть – с кем именно?..

Нет, все чисто, c’еst propre! – обед и протчая… Обедали. В Каррасе…

Поехали поутру – верхами, прелестная кавалькада! – вчетвером… Две дамы, я… И маленький племянник великого инквизитора – как называет Миша.

Между прочим – вполне милый юноша – этот Бенкендорф! Говорят, в какую-то боковую ветвь рода!..

Вы слыхали анекдот – про оптимиста и пессимиста?.. (Сплошняком.) Потом обедали. В колонии. И Миша с нами. Он сказал, что Столыпин не велел ему являться в Пятигорск до пяти. То есть ввечеру! Но теперь уже седьмой!.. Почему? Бог весть! У них же со Столыпиным – вечные секреты! Может, от меня? (Вздохнул без обиды.) Так что – он уж, верно, здесь!.. (Помолчал.) Я что-то важное хотел… Да! Про Мишу! С этим надо что-то делать! Вы замечали – как он ест? Клянусь! Его ждет участь Крылова!.. Он не ест – он жрет, извините! Он заглатывает, как удав. Не жуя… Он набрасывается на пищу, как будто это ему в первый или в последний раз!.. Он умрет от обжорства – попомните мое слово!

Вскорости это будет слон, проглотивший соловья! Нет… Слон, в котором потонет соловей!.. (Несколько выспренне.) Нельзя жить духом и столько есть! Брат всегда так говорил! Он пережевывал пищу. К 37-ми у него не было и намека на брюшко… (Похлопал себя по животу.) Не то что у меня!

С утра он садился в ванну со льдом… Потом – стоял на голове, чтоб вызвать накоп крови на голову. И раз по двадцати втягивал в себя живот. Его выучил в Арзруме какой-то брахман или дервиш! Он вечно возился с нищими!.. (Поморщился.) Брат считал, что даже ночь принадлежит вдохновению. И только самое утро – наслаждению…

А Миша… Это ж какой-то монах-расстрига! Рабле! Гаргантюа и Пантагрюэль! (Почти без паузы.) Ладно! Бог с ним – с Мишей! У него все впереди… Я – за Дуняшей!

Поднялся и пошел за Дуняшей, которая как раз проходила мимо. Идет, ускоряя шаг, чуть танцующей походкой.

УНТЕР-ОФИЦЕР (пожал плечами, Подполковнику). Эта Дуняша – какое-то общее помешательство! Вот вы… современный человек! Что в ней находят?..

ПОДПОЛКОВНИК. Ничего! (Усмехнулся.) Но, может, современный человек и стремится к ничему?..

УНТЕР-ОФИЦЕР. Не знаю… Я тоже был молод. Не знаю! Простите! Но в ней даже простой похотливости нет!.. Анемия одна. Уныние и лень.

ПОДПОЛКОВНИК. Но, может, это как раз всех и раздразнивает?..